Амаяк Акопян - Фокусы от Амаяка Акопяна. Часть 1

А мне, честно говоря, стало жутковато от таких неприятных слов, аж в затылке похолодело. Сердце мое прыгало в грудной клетке, как обезьянка Чи-Чи в зоопарке, потом оно упало в пятки, но, придя немного в себя, я его лихо подбросил с пятки наверх, вернув в исходное положение. Ну и началось состязание. Котяра заявляет:

— А ну-ка, чародейщик Амаяк, покажи-ка нам для начала что-нибудь простенькое...

И я показал: раскрываю свой саквояж-чемоданчик и достаю нужные мне волшебные предметы.

— О премного-многоуважемый мною Великан Великанович, на что хочу обратить ваше большое просвещенное великанское внимание. Вот на эту небольшую открыточку размером 12x17 см. Поздравительная открыточка с приглашением на свадьбу. Хочу вас спросить, можно ли пролезть сквозь нее?

— Да ты что, чародейка, в своем уме?! Конечно нет, — отвечает Великаша, покрутив открытку в своих здоровенных мясистых пальцах. — Нет и еще раз нет!

— Так я и думал, что даже вам это не под силу, коллега. А делается это примитивно просто. Я беру простые ножницы, делаю на этой открытке разрезы, а затем — хоп — пролезаю сквозь нее сам и вас приглашаю.

И что вы думаете? Великаша пролез. О секрете чуть позже.

Да, озадачил я Великана, поскольку это было не чудо, а фокус на смекалку.

— Так пойдем, полезли дальше, — воодушевленно уже говорю я.

Ну, в общем, я и разошелся. Котяра мой от удовольствия разлегся рядом на персидском ковре. Нога на ногу, обмахивает себя шляпой с пером, хитро улыбается, мур-мурлычет и в ус дует. Я закрепляю свои успехи: достаю на этот раз из широких штанин горсть золотых монет и говорю:

— Смотрите в оба, вот у меня в ладошке золотые монетки, я аккуратно из левой ладошки высыпаю их в правую и быстро зажимаю в руке. Еще раз акцентирую ваше внимание: в правой руке! Левой достаю волшебную солоночку с волшебной солью. Солю немного на вкус... Посыпаю...

С этими словами я солю кулачок с золотыми монетками, раскрываю... Хоп-ля-ля! А в ладошке у меня уже не золотые, а серебряные монетки более мелкого достоинства — ух ты!

— Ексель-моксель! Да как же это такое может быть? — вдруг, аж подпрыгнув в своем гигантском кресле, завопил Великан.

— Мне нравится ваша неподдельная реакция на мои чудеса, коллега. Великан Великанович. Смотрите дальше. Следите за рукою.

Беру одну монетку и кладу ее на тыльную сторону вытянутых пальцев правой руки. Внимание моего зрителя, естественно, сосредоточивается на этой монетке. Великаша приблизился поближе — ему страсть как стало интересно, что же с ней сейчас произойдет. И произошло. На его глазах монетка поползла по руке, как будто это живое существо, будто божья коровка облачилась в карнавальный костюмчик. А когда «живая» монетка приблизилась к краю моего большого пальца, я подставил к этой руке левую, держа ее в том же положении, и монетка-путешественница переползла на левую руку, продолжив свое движение. Великаша открыл немалый рот. Кот оказался прав — зубиков там не было. Пусто и черно, как... в хижине у дяди Тома. Мой зритель явно терялся в догадках: как мог я заставить монетку ползти по руке.

Сидит Великаша, рот по-прежнему раскрыв от удивления, гляделками только моргает. А кот мой то и дело хвостом своим похлопывает себя по пушистым мягким бокам да приговаривает:

— Так ему, поделом, дармоеду-людоеду. О свет очей моих, драгоценный читатель! И об этом фокусе расскажу тебе чуть-чуть позже. Наберись терпения.

А тем временем ваш покорный слуга продолжает ошарашивать довольно простым, но очень эффектным фокусом.

— Вот посмотрите, я кладу на стол двух серых мышек.

— Ха-ха! — ожил Великан. — Какие же это мыши? Это же поролоновые игрушки какие-то...

— Правильно, это не настоящие мышки. Они действительно сделаны из простой губки. Но тем не менее я прошу вас внимательно следить за этими симпатичными губчатыми друзьями. Это папа — серая мышь, его зовут Абра, а это мама, ее зовут Кадабра. Видите, я нежно зажимаю мышку-маму в кулаке, а папу кладу себе в карман пиджака. Произношу волшебные слова: «Абра-Кадабра». А вас, любезный, прошу сказать: «Папа, приди к маме». Великаша почти шепотом повторяет:

— Папа, приди к маме.

В этот самый волшебный момент я разжимаю руку, а там оказываются... да, да! «Оба мыша» — сладкая любящая парочка вновь вместе.

— Они неразлучны, — говорю уже я. — Любовь — это страшная сила.

Фокус повторяется, но на этот раз я прошу моего огромного зрителя зажать маму мышку в своем огромном кулаке. Что тот и делает. А я кладу папу вновь к себе в карман. Прошу Великана произнести еще раз: «Папаня, приди к мамочке».

Он, как попугай, повторяет и разжимает руку и видит там двух мышек. Вновь они вместе!

— А теперь попрошу вас крепко-крепко зажать обеих мышек в своей сильной руке. Теперь им не скрыться, я знаю точно. Можно даже потрясти кулаком. Отлично, разожмите кулак. А оттуда выпрыгивает целое семейство мышиное: папа, мама и десять сереньких мышат. Да, в вашем кулаке они быстро плодятся, словно лягушки на болоте. Наверное, ваш кулак — благоприятная среда для разведения мышей, пауков и тараканов.

«А вот это я, наверное, зря сказал», — про себя подумал я. Великан хотел было возразить. В глазах у него засверкали искры и молнии. Но тут на выручку поспешил наш Кот в сапогах. Он быстро оценил ситуацию, словно ее очень ждал:

— Я слышал, — хитро улыбаясь, замурлыкал кот, — от очень авторитетных особ, что вы. Великан Великанович, умеете превращаться в любое животное, в любого зверя, чуть ли не во льва или тигра, слона африканского...

— Могу, конечно, — рявкнул Великан. И что вы думаете, тут же превратился в рыжего лохматого, правда, беззубого льва. Мы с Котом даже малость затряслись, страшновато стало. А Кот продолжал:

— Ах, просто чудесно! Великолепно! — А у самого поджилки в сапогах трясутся. — А еще авторитеты в законе, такие, как Шарль по кличке Перро, меня уверяли, будто бы вы умеете превращаться даже в самых маленьких зверушечек. Ну, к примеру, в серую мелкую мышь? Да, неужто такое вам по силам?

— Да, да! — зарычал гневно лев-великан. — И это мне по силам. Могу превратиться в мышь — не в поролоновую, а в самую что ни на есть живую, всамделишную, взаправдашнюю. Вот поглядите-ка!

И тут же мгновенно превратился в маленькую серую мышь. Мой котик мгновенно хлоп ее лапой, и «крышка» — схватил за длинный хвостик да в рот. Разом слопал, не разжевывая.

Проглотив, похлопал себя по толстому брюшку, облизнувшись довольно, говорит, словно напевая:

— Великан! Великан! Тоже мне, напугал. Мышь серая была да сплыла. Даже мышеловка с голландским сыром не понадобилась.