Николай Верзилин - Путешествие с домашними растениями

Советские субтропики: 1 — влажные субтропики; 2 — полусухие субтропики; 3 — сухие субтропики.

Здесь-то и находится жемчужина, «золотое руно» растительности нашей советской земли.

А совсем недавно тут были топкие болота, росла ольха и другие малоценные растения.

В 1910 году ботаник Андрей Николаевич Краснов (1862 — 1914) только ещё строил проекты заселения русских субтропиков растениями со всего мира. Это был ещё «Сон на Чёрном море», как он назвал одну из своих статей.

А. Н. Краснов предлагал правительству проект использования субтропиков.

Он писал: «На Зелёном мысу могут расти под открытым небом самые теплолюбивые экзоты; наш русский турист должен искать иллюзию субтропиков и тропиков не в садах Алжира и Туниса; не в Ниццу и Савойю и даже не в Швейцарию должны стекаться тысячи экскурсантов, а на Зелёный мыс».

В 1911 году А. Н. Краснов положил начало освоению субтропиков организацией Батумского ботанического сада.

Сейчас в советских субтропиках ценнейшие растения культивируются не только в ботаническом саду, но на громадных плантациях, где сосредоточены они со всех стран: тунг, или лаковое дерево, пробковый дуб, апельсины, лимоны, мандарины, инжир, бананы, бамбуки, всевозможные пальмы, агавы и другие, среди которых находим много наших комнатных. Особенно распространено там наиболее типичное субтропическое растение — гигантский эвкалипт.

Для более близкого знакомства с этим растением отправимся на его родину, в наиболее далёкую от нас страну — Австралию.

Там эвкалипт вырастает в самое высокое дерево в мире.

Совершить такое длинное путешествие одному, или даже вдвоём, скучно. Хорошо ехать в знакомой компании и, если по океану, то, конечно, на корабле с парусами.

Прекрасна для путешествий давно знакомая нам по описаниям Жюля Верна яхта «Дункан».

… Мы вместе со спутниками Гленарвана в Австралии.

«В миле расстояния от кильморского шоссе фургон въехал под сень гигантских деревьев.

Впервые за всё время путешествия от мыса Барнуили отряд Гленарвана увидел опушку одного из тех австралийских лесов, которые покрывают площадь во много сот квадратных километров.

У всех вырвался из груди крик восторга при виде эвкалиптов, достигающих двухсот футов [16]в высоту, с губчатой корой толщиной в пять дюймов. [17]Их гладкие стволы в двадцать футов в обхвате поднимались на сто пятьдесят футов вверх, причём ни сучок, ни ветка не нарушали их идеальной прямизны. Они не были бы глаже, если бы их обточили на токарном станке.

Чаща эвкалиптов представлялась глазу бесконечным рядом одинаковых колонн, уходящих вдаль.

На огромной высоте колонны эти увенчивались капителью из ветвей, на концах которых росли листья. У оснований листьев кое-где виднелись одинокие цветы, формой своей напоминающие опрокинутые урны.

Ветер свободно разгуливал под этим вечнозелёным сводом. Непрерывные потоки воздуха не давали влаге скопляться в почве.

Кони, стада быков, телеги свободно могли передвигаться между широко расставленными деревьями. Здесь не было ни непроходимых чащ, ни девственных зарослей с валяющимися на земле стволами и густым переплётом ползучих растений, в которых только огонь и железо могут пробить путнику дорогу. Зелёный ковёр у подножья деревьев, зелёные зонты вверху, далёкая перспектива высоких прямых стволов, почти полное отсутствие тени и прохлады, странное освещение, точно лучи света проходили через редкую ткань, — всё это, вместе взятое, придавало необычайный вид этому лесу, ни в чём не похожему на леса Старого и Нового света. Эвкалипт, «тара», как его называют австралийцы, принадлежит к семейству миртовых. Отсутствие тени под густыми ветвями эвкалиптов объясняется странной особенностью в расположении листьев: они обращены к солнцу не своей поверхностью, а ребром. Глаз видит эту необычайную листву только в профиль. Поэтому-то солнечные лучи и проскальзывают сквозь листву, как сквозь поднятую решётку «жалюзи».

Эвкалиптовая роща в Австралии.

— Меня удивляют натуралисты, которые почему-то называли эти деревья «эвкалиптами», — ворчит Паганель.

— А что значит это слово? — спрашивает Мэри Грант.

— А по-гречески оно значит: «я хорошо покрываю». Натуралисты попытались скрыть свою ошибку за греческими словами, чтобы она не бросалась в глаза, но тем не менее факт остаётся фактом — эвкалипт, несомненно, «плохо покрывает».

Но теперь нужно сделать поправку к данному Жюлем Верном описанию эвкалиптов. Высота эвкалиптов не двести футов, или шестьдесят один метр, а значительно больше.

Найдены эвкалипты высотою сто пятьдесят два и сто пятьдесят пять метров, со стволом толщиною в тридцать метров в обхвате и до четырех и даже восьми метров в поперечнике.

Эти эвкалипты оказались выше шпиля Петропавловской крепости в Ленинграде, высота которой сто пятьдесят метров. Они в полтора раза выше колокольни Ивана Великого в Москве.

В дупле пня такого эвкалипта около Джипсленда австралийский переселенец устроил себе жилище и даже конюшню для лошади.

Он находил, что помещение было удобно и достаточно для его жены и троих детей, а главное, отличалось сухостью и приятным воздухом.

В эвкалиптовом лесу деревья стоят, как будто посаженные на равном расстоянии друг от друга; их сквозные кроны не соприкасаются, и в светлом лесу растёт трава и пасутся стада овец и коров.

Листья у эвкалипта не опадают ежегодно, как у других деревьев, но зато осенью — в южном полушарии в марте месяце — верхняя часть побуревшей коры, высушенная солнцем, вздувается пузырями, свёртывается, покрывает всё дерево лохмотьями и спадает на землю. Вместо листьев у эвкалиптов спадает кора. И тогда стволы делаются гладкими светложелтыми или голубыми.

Жилище в стволе эвкалипта.

Искривлённые, как сабли, листья эвкалипта, свисающие вниз, как будто завядшие, но плотные и кожистые, покрыты голубоватым налётом воска. Это особенно заметно на сизых листьях молодых голубых эвкалиптов, но листья эти совсем не похожи на листья взрослого эвкалипта. Листья — будто несколько игрушечных пропеллеров — надеты на палочку. Два супротивных листа, соединённые основаниями в одно целое, как бы пронизаны посередине стеблем. Сизый налёт воска предохраняет листья от испарения ими воды.