Рим Ахмедов - Книга откровений. По следам Одолень-травы

После полугодового перерыва трудно было составить практически новый комплекс, в нём отсутствовала непрерывная цепочка последовательности в подборе меняющих друг друга трав. И я решил остановиться на усреднённом курсе, включив в него только главные противоопухолевые травы. Естественно, в первую очередь оставался болиголов. Я давал его с запасом, тем более что у него была другая, тридцатикапельная схема с перерывами. Его он принимал, по моим подсчётам, вплоть до нашей новой встречи. Сосновый мёд не требует непрерывного приёма, его я даю в качестве дополнительного средства, очень полезного, но не обязательного для каждого комплекса. Так что его отсутствие важной роли не играло. А сейчас можно включить, пускай побалуется. До еды важен настой травы очитка пурпурного, как обычно, три раза в день, с чайной ложкой усиленного бальзама. В нём я соединил 150 мл настойки софоры, 100 мл настойки корней молочая прутьевидного, 50 мл настойки почек чёрного тополя и 50 мл настойки прополиса, 50 мл настойки норичника, 50 мл настойки солодки, 25 мл настойки эфедры и 25 мл настойки корней дудника лесного.

Все компоненты, кроме настойки прополиса, применялись в других бальзамах. Я уже говорил о схожем действии почек чёрного тополя и прополиса. Химический состав у них заметно отличается. О пользе прополиса написано много, хотя я его к противораковым средствам не отношу, но в данном случае решил воспользоваться его способностью значительно усиливать противораковое действие почек чёрного тополя. Есть у меня в этом твёрдая уверенность.

После еды наступал черёд приёма настоя травы буквицы по трети стакана с чайной ложкой настойки календулы. В промежутках между приёмами пищи, произвольно, настойка ряски. Её я считаю необходимой при любых формах рака лёгких. Так же произвольно, обычно вскоре после еды, принимать три раза в день по столовой ложке настойки лавра. Дал с запасом траву дурнишника и корни копытня. Сможет уложиться в одном комплексе — хорошо. Но и позже, когда всё закончится, он сумеет продолжить лечение этими двумя испытанными, надёжными друзьями, идущими в одной связке. Сильные боли у Закира прекратились, и от борца я решил воздержаться.

На удивление, Закир объявился почти без перерыва, в начале марта, полностью приняв весь курс и после него — дурнишник с копытнем. Его исполнительность меня порадовала. Я сразу принялся готовить очередной комплекс. Болиголов у него ещё оставался, но я дал полную норму настойки, присовокупив сосновый мёд, комбинированный с настойкой цветков сосны. До еды назначил одно из самых надёжных средств — княжик сибирский с бальзамом. Он очень понравился моему пациенту, и я сохранил прежний состав. После еды назначил отвар корней хмеля с тридцатью каплями настойки цветков хмеля. Через полчаса — ещё по трети стакана настоя хвоща с тридцатью каплями настойки марьиного корня. В любое время, произвольно, шла настойка ряски с глотком воды. Вечером, незадолго до сна — чай, заваренный душицей и цветками клевера, с чайной ложкой мёда.

Травы и настойки я всем давал с некоторым запасом. Мало ли что может случиться — опрокинется стакан с приготовленным настоем и надо готовить его снова или нечаянно прольётся настойка. Поэтому на сорок дней растянулся комплекс лекарств у Закира. И он уже 18 апреля снова был у меня — не озабоченный, не хмурый, как в предыдущие месяцы, а опять брызжущий жизнелюбием, довольный. «Проходил обследование у врача, он мне сказал, что в лёгких чисто, никакой болезни не находит. Даже самому не верится», — радостно сообщил мой подопечный. Откровенно говоря, не верилось и мне. При таком коротком, неупорядоченном лечении в рваном ритме — и получить положительный результат? Не укладывалось в голове. Не исключено, врач мог допустить ошибку. Пока нет резона прерывать лечение. Закир, словно прочитав мои мысли, смахнул с лица улыбку и сказал: «С моей стороны, конечно, это нахальство, но мне так хочется получить ещё один курс вашего лечения. Не откажите! Деньгами не обижу вас. Я теперь кооператив образовал. Разбогатею — и вас озолочу. Разве я не понимаю, как вы за гроши для людей стараетесь? Всю душу в травы вкладываете, поэтому они у вас особенные».

Приготовил я ему ещё один курс. Не самый сильный, но достаточно полный. К весне заканчивались многие травы, но для постоянных пациентов имелся их неприкосновенный запас. Болиголов дал опять с избытком — по моему убеждению, вопреки мнению многих специалистов, он не нуждается в перерывах, должен работать от начала и до конца лечения. Он не кумулирует, то есть не накапливается в организме, выводится из него уже через восемь часов. Не на одной сотне примеров я утвердился в его только положительной стороне. Разумеется, при строгом соблюдении назначенной дозировки и правильном приготовлении настойки. В сущности, вкупе с некоторыми ядовитыми травами, не причиняя никакого вреда, он заменяет применяемую в больнице химиотерапию, исключая её высокую токсичность. Бывало, у меня часто спрашивали, как пользоваться купленным или самим приготовленным болиголовом, и мне приходилось честно отвечать: «Не знаю. Я могу поручиться только за настойку, которую готовил сам, своими руками». Из трав до еды я опять назначил отвар корней хмеля, по трети стакана, все три раза вливая по чайной ложке настойки из цветков хмеля, на этот раз увеличив её дозировку до предельной нормы.

Через час после еды пить настой листьев дурнишника с моим бальзамом (в некоторых случаях бальзам приходилось назначать после еды). Его состав не отличался оригинальностью, однако все настойки были противоопухолевыми: по 100 мл почек чёрного тополя, берёзовых почек, зверобоя, девясила и календулы. Отдельно шла три раза в день по столовой ложке настойка лавра. Так же неизменно, в течение дня, настойка свежей ряски. При дурнишнике не обойтись без отвара корней копытня. Вечером — чай из травы иссопа и душицы, с чайной ложкой цветочного мёда. Если имеется возможность, купить чернослив и съедать по шесть штук три раза в день — он, особенно его кожица, притягивает к себе, будто магнитом, опасные для организма свободные радикалы и уничтожает их в несметном количестве.

Промелькнули в бесконечных хлопотах горячие летние месяцы. В августе позвонил Закир, извинился, что не сообщил сразу о переводе с первой группы инвалидности на третью. Признаков болезни у него не нашли, долго мурыжили, но, утвердившись в том, что он здоров, на рабочей группе всё-таки оставили. Если в истории болезни имеется пугающее слово «онкология», врачи не решаются выписать больного сразу, ведут за ним наблюдение несколько лет и только тогда, убедившись в отсутствии рецидива или неожиданного появления метастазов в других органах, ещё раз подвергнув проверке, окончательно снимают с инвалидности. Меня теперь не волновали, не тревожили прежние заботы о необходимости довести лечение до конца. Одно удивляло: как мне удалось добиться его выздоровления при существенных разрывах между приёмами лекарств, в то время как, по моему убеждению, прерываться нельзя? Промежуток между первым и вторым курсом четыре месяца, от второго курса до третьего — пять месяцев. В сущности, оказались непрерывными только три курса, чётко следующие друг за дружкой. Неужели хватило их, чтобы расправиться с раком, практически перешедшим в четвёртую стадию? Или сыграли свою роль начальные курсы, оказавшиеся, невзирая на перерывы между ними, не просто подготовительными, но и работающими в полную силу? Во всяком случае этот редкий в моей практике эпизод остался для меня неразрешимой загадкой.