Журнал Здоровье №4 (76) 1961

Наконец, наступает радостный день в жизни ученых — изыскателей антибиотиков. Новый препарат прошел клинические испытания! Он — один из многих, которые будут в огромных количествах выпускаться в этом семилетии. Сколько жизней он спасет! Скольким семьям он вернет радость!

В добрый путь, антибиотик, надежный помощник врача!

Рисунки Г. Валька

Я, как, впрочем, и все вы, в плену у своих привычек. Иные вызывают досаду, желание избавиться от них, другие приятны. Они — желанные спутники жизни и время от времени, когда кто-нибудь вольно или невольно пытается их нарушить, я решительно заявляю: «Я так привык, мне так удобно». Но чаще всего их не замечаю. И вместе с тем знаю об их существовании, потому что каким-либо путем они проявляют себя. Происходит это по разным причинам.

В жизни подчас возникает какое-нибудь препятствие, мешающее проявлению привычки, и тогда, незаметная до сих шор, она властно дает о себе знать.

Стараюсь преодолеть это препятствие, чтобы предоставить ей вновь возможность незаметно существовать.

Бывает и так: незаметная привычка приводит к личным неприятностям, и я долго ощущаю ее последствия, негодую, сожалею, что не замечал и своевременно не устранил.

Привычка обладает необычайной силой. В этом ее недостаток и ее достоинство; это может быть помехой, а иногда и хорошим помощником в повседневной жизни.

Привычки дают о себе знать уже с утра, с самого начала трудового дня. Сегодня, как и всегда, я проснулся в 7 часов утра. Начал одеваться и заметил, что движения совершаю в обычной последовательности: носок и ботинок натягиваю сначала на левую ногу, так мне удобнее.

Умываясь, подумал: «Собственно говоря, нет особой необходимости так старательно мыть руки мылом, они у меня с вечера чистые и можно бы просто их ополоснуть». Между тем спасительная привычка обеспечила мне полноту утренней гигиенической процедуры. Сажусь завтракать на одно и то же место у стола и ни за что не перейду на другое.

Получаю утреннюю почту — у меня осталось время, чтобы просмотреть газеты. Это я тоже делаю в определенной последовательности: сначала читаю первую страницу, после чего обязательно последнюю, а затем середину.

Я недоволен: «Надо же было «Известиям» перейти на вечерний выпуск. Сколько лет получал их по утрам, а теперь извольте дожидаться». Впрочем, через несколько дней, придя с работы, привычно дожидаюсь, когда принесут «Известия».

На работу хожу знакомым маршрутом, а придя на место, привычно занимаюсь своим знакомым делом.

Кем бы я ни работал, какой бы формой трудовой деятельности ни овладел, если она повторяется изо дня в день, то становится привычной. Когда я только еще приступал к работе, все казалось новым, очень сложным, надо было непрерывно сосредоточиваться, напрягать внимание, чтобы успешно справляться со своими обязанностями.

В результате многократного повторения то, что казалось недавно трудным, становилось все более легким. А некоторые действия я начал производить как бы автоматически, затрачивая на них минимум усилий. Привычки тем и характерны, что, возникая и развиваясь в процессе воспитания, они в дальнейшем не требуют сосредоточенного внимания и проявляются без заметных усилий. Жить по привычке — самое легкое дело. Я могу совершать знакомые действия и в то же время отвлекаться, думать о чем-нибудь другом и даже осваивать новые для меня действия.

Привычка представляет особую форму нервной деятельности и имеет свое научное объяснение; «Очевидно…, — говорил И. П. Павлов, — всевозможные привычки представляют собой длинные ряды условных рефлексов».

Условные рефлексы могут быть простыми или очень сложными. В опытах на животных установлено, что достаточно любому раздражителю — свету, звуку, прикосновению к коже — совпасть многократно с каким-либо действием животного, например с едой, чтобы они вызвали у него всю ту цепь нервных процессов, которые обычно сопровождают еду.

Возникают связи между теми нервными центрами, между которыми их раньше не было. Связи усложняются и могут воспроизводиться не только в ответ на отдельные раздражения, но и по поводу целой совокупности раздражений, приходящих в нервные центры. Они поступают от самых различных органов чувств: зрения, слуха, вкуса и обоняния, а также кожи и мышц.

Если определенная деятельность происходит в одной и той же обстановка, то все сигналы, сопутствующие этой обстановке — вид окружающих предметов, их звуки, запах, — сочетаются в целостную и постоянную систему сигналов. Теперь уже эта система сигналов связывается с данной деятельностью, может вызывать ее, стать ее причиной.

На основе многочисленных опытов И. П. Павлов пришел к выводу, что постоянная система раздражителей вызывает определенную и постоянную систему нервных процессов. Таким образом, возникает сложный условный рефлекс. Сложный потому, что не один раздражитель определяет элементарное действие, а их совокупность вызывает систему нервных процессов, сложную систему действий: одновременных или последовательных, целой цепочки одного за другим.

Характерно, что для начала достаточно порой пустяка — одного раздражителя. Приведу пример. У собаки вырабатывается группа условных рефлексов на действие света, звонка, свиста. Каждый из них в результате длительного ряда сочетаний вызывает свой характерный рефлекс. Попробуем эти разные раздражители давать в строго определенной последовательности, скажем, в такой, как мы их записали. Теперь действует уже не каждый раздражитель в отдельности, а система раздражителей, их определенная последовательность.

Но однажды экспериментатор изменил порядок опыта: он повторил световые раздражения и в тот момент, когда надо было действовать звонком, и тогда, когда должен был раздаться свист. И что же? Свет заменил все эти раздражители. После того, как у животного появилась обычная реакция на свет, у него последовательно возникали те реакции, которые обычно вызывали звонок и свисток. Достаточно было подействовать одним первым раздражителем, чтобы в ход пошла упрочившаяся цепочка нервных процессов.

И. П. Павлов назвал такое взаимодействие нервных процессов динамическим стереотипом. Он применил выражение, употребляемое обычно в типографской практике. В типографиях стереотипом называют копию с типографского набора или с фото, нанесенную на металлическую пластинку. С помощью этой формы можно печатать издание большим тиражом.

Понятно, что гораздо легче печатать стереотипные издания, чем делать новый набор. По аналогии скажем: нервной системе гораздо легче и проще отреагировать стереотипным нервным процессом, чем каждый раз создавать новые отношения между нервными центрами. Динамический стереотип облегчает функцию нервной системы. Достаточно небольшого толчка, чтобы вслед за ним в строгой последовательности стереотипно развернулась вся цепь нервных процессов, то есть выступила привычка.