Журнал Здоровье №3 (39) 1958

Но допустим, что мы ошиблись в установке фотоаппарата и либо слишком отодвинули объектив от пластинки, либо слишком сблизили их. Тогда фокус лучей не совпадает с эмульсией и вместо четкого изображения мы получим неясное, расплывчатое. Как бы мы ни проявляли такой снимок, он никогда не станет хорошим.

То же самое может произойти и со зрительным изображением. Глаза тоже могут быть слишком длинными (близорукий глаз) или слишком короткими (дальнозоркий глаз). Поэтому в близоруком глазу от далекого предмета получается неясное изображение, и для того, чтобы рассмотреть что-либо, надо поднести предмет поближе.

Термин «близорукость» (зрение на «близь руки», то есть на расстояние руки) соответствует сущности расстройства зрения при этом виде неправильного (удлиненного) строения глаза.

Термин же «дальнозоркость» является обманчивым. Ведь «дальнюю зоркость» можно понять, как очень острое, хорошее зрение. Однако это не так. При дальнозоркости человек видит далекие предметы лучше, чем близкие, но и те, и другие он видит плохо.

Каким же путем можно устранить нечеткость изображения? Для фотоаппарата это делают, изменяя расстояние от объектива до эмульсии, или с помощью специальной — рассеивающей или собирающей — линзы, которую надевают на объектив. Глаз нельзя по желанию укоротить или удлинить. Но зато вполне возможно воспользоваться линзами — очковыми стеклами.

Зрение можно и нужно улучшать очками не только при близорукости, но и при дальнозоркости. В коротком дальнозорком глазу они приближают фокус лучей и совмещают его с сетчаткой. Если очков нет, дальнозоркому человеку приходится, чтобы видеть яснее, напрягать мышцу, управляющую хрусталиком. Чем больше степень дальнозоркости или чем ближе рассматриваемый предмет, тем больше должно быть напряжение этой мышцы. Такое постоянное усилие очень утомляет, и поэтому у людей с дальнозоркостью, которые не носят очков, часто болит голова, они быстро устают и не могут продуктивно работать.

Возможно, многие читатели, дойдя до этого места статьи, с удивлением скажут: «Зачем рассказывать о дальнозоркости, если дело идет о зрении детей? Ведь дальнозоркость — свойство пожилого возраста».

Скажут — и ошибутся, так как подавляющее большинство людей рождается с дальнозоркими глазами. В дошкольные и школьные годы зрение постепенно начинает меняться. У одних глаза становятся нормальными, у других — близорукими, у третьих остаются дальнозоркими. Важно и то, что именно у детей велико подсознательное стремление чрезмерно напрягать мышцу хрусталика.

Обследуя школы, глазные врачи всегда видят, что в младших классах больше детей с дальнозоркостью, в 5—6-х классах число дальнозорких и близоруких сравнивается, а в 8—10-х классах близоруких гораздо больше, чем дальнозорких.

Причины появления и развития близорукости до настоящего времени еще окончательно не установлены. Ясно только, что она возникает вследствие чрезмерного роста (удлинения) глазного яблока и что этот рост в немалой степени зависит от напряжения зрения.

Напрягать зрение приходится при плохом освещении, отсутствии очков (если они нужны), неправильном расстоянии между глазом и книгой. Для предупреждения близорукости и других зрительных расстройств у детей надо устранять это затруднение, надо создавать условия, при которых зрение осуществлялось бы легко, естественно, без напряжения.

Весной прошлого года в Институт глазных болезней имени Гельмгольца обратились Анна Николаевна и Павел Константинович С. Их шестилетний сын Петя плохо развивался, не принимал участия в детских играх, не рисовал, стремился сидеть в одиночестве с наклоненной вниз головой; иногда он тер кулачками глаза. Много раз Петю показывали педиатрам, с ним пытались беседовать опытные педагоги — мальчик не отвечал, «дичился». Приближался школьный возраст, возникали опасения, что он не сможет обучаться в обычной массовой школе.

Среди прочих консультантов Петю обследовал и глазной врач, который заподозрил у него дальнозоркость и для выяснения ее степени предложил 10 дней подряд впускать в оба глаза капли атропина. С сомнениями по этому поводу (ведь советовал молодой врач) родители и пришли в институт. Из их рассказов и исследования мальчика стало очевидно: глазной врач районной поликлиники прав. Пете назначили очки для постоянного ношения.

Уже через три недели мальчик перестал тереть глаза и начал улыбаться, через шесть недель вышел из своего одиночества, а через год пошел в первый класс и начал учиться так же охотно и весело, как и все его сверстники. Очки он носит постоянно, часто засыпает в них и всегда утром надевает раньше, чем откроет глаза.

Почему же очки оказали на Петю такое чудодейственное влияние? Дело в том, что у него была большая дальнозоркость, и он настолько уставал от постоянного напряжения зрения, что постепенно начал стараться не смотреть. Очки же устранили необходимость в этом напряжении.

За Таней Н., школьницей, а теперь студенткой медицинского института, я наблюдал давно. Зрение у нее, так же как и у ее родителей, всегда было хорошим. Лишь в шестом классе она впервые сказала, что стала хуже видеть написанное на доске. Подробное исследование с использованием атропина выявило у девочки небольшую близорукость — 1,5 диоптрии (диоптрия — преломляющая сила стекла; 1 диоптрия — преломляющая сила стекла с фокусным расстоянием 1 метр). Были назначены очки. И вот сегодня, через 8 лет, степень близорукости не увеличилась, зрение такое же, какое было в момент назначения очков. Сейчас Таня пользуется очками по мере надобности, а если бы раньше пренебрегала ими, то, несомненно, видела бы гораздо хуже, и близорукость за эти годы значительно выросла бы. Танины родители и сама Таня довольны тем, что вовремя прибегли к этому простому и надежному средству.

К сожалению, так бывает не всегда.

Осенью прошлого года в институт обратилась Вера Семеновна К. с дочерью Галей. По словам матери, девочка почти совсем потеряла зрение: предметы ищет ощупью, книгу держит у самых глаз, написанное на доске ей читают подруги. «Девочке советуют носить очки, вот рецепты. Но что это за зрение с протезами! От них она и совсем ослепнет», — заключила Вера Семеновна.

В кабинет пригласили Галю — высокую бледную девочку, школьницу восьмого класса. Разговор начался со слез:

— Да, я ничего не вижу, слепну. Нет никакой перспективы в жизни. Что говорили врачи? Подбирали очки. В очках вижу лучше. Но разве это значит видеть? Мама говорит, что от них совсем можно ослепнуть. Я и так уже не живу спокойно, а все время думаю о своих глазах, о том, что будет дальше.

Исследование Гали показало, что у нее довольно значительная близорукость, но что зрение ее с 0,04 (4 процента) улучшается очками до 1,0 (100 процентов). Тысячу раз были правы глазные врачи, которые уже несколько лет советовали ей пользоваться очками! Хотелось очень резко упрекнуть Веру Семеновну в том, что она своим невежеством, своим упрямым нежеланием выполнить советы врачей довела близорукость дочери до значительной степени, за то, что она фиксировала внимание Гали на ее недостатке и довела девочку до состояния, близкого к тяжелой неврастении… Но ведь резко говорить во врачебном кабинете не принято, и пришлось еще раз долго и терпеливо убеждать и мать, и дочь, рассказывать им все то, о чем говорим мы на этих страницах. Не знаю, успешны были мои усилия, или через год такая же сцена повторится у другого врача.