Александр Шишонин - Медицина здоровья против медицины болезней другой путь. Как избавиться от гипертонии, диабета и атеросклероза

20 километров — много?

Жить захочешь, и не так раскорячишься… Известный спортсмен-велосипедист Лэнс Армстронг в своё время перенес агрессивную форму рака и после этого написал книгу о своей реабилитации «Моё возвращение в жизнь». Он восстанавливался как раз с помощью движения.

Почему же, будучи спортсменом и много двигаясь, он все-таки заболел раком? Да потому что движение движению рознь. Узкое седло спортивного велосипеда пережимает кровоток в паховой области, и у Армстронга был специфический рак велосипедистов — рак яичек. Быстро развивающийся и с метастазами. Пришлось слезть с велосипеда и заняться не калечащим, а оздоровительным движением. Кроме того, образ жизни велосипедиста подразумевает употребление большого количества сладких продуктов (конфеты, напитки), позволяющих быстро восполнить силы и… подкормить задыхающиеся клетки в пережатой области до ракового состояния.

Движение, аэробные нагрузки увеличивают число митохондрий — клеточных энергостанций, производящих АТФ. Если у человека с энергетикой все в порядке, он никогда не заболеет раком. То есть аэробные нагрузки — бег, ходьба — лучшая профилактика от рака.

Когда стволовая клетка переходит в режим критической адаптации и перерождается в раковую, она первым делом избавляется от митохондрий, это ещё Варбург показал. Митохондрии становятся не нужны, поскольку работают на кислороде, а если клетка переходит на бескислородный тип питания, они демонтируются.

Сейчас все онкологические школы признают образ жизни фактором, влияющим на онкологию. А что такое образ жизни? Режим движения и режим питания, больше ничего! Поэтому теперь переходим к питанию. Так вот, питание, как ни странно, есть разновидность двигательной активности, только это внутреннее движение организма. Мы привыкли к внешнему движению — ходить, копать… Но есть ещё внутренняя работа организма. С помощью питания мы можем так увеличить нагрузку на организм, чтобы заставить его совершать огромную внутреннюю работу. Что я имею в виду?

А то, что есть нужно пищу, которая сложнее усваивается. Ничего простого есть нельзя. Простое — это сахара, углеводы. Они усваиваются прекрасно, быстро, поэтому наш ленивый организм их так любит.

А работать он не любит. Работать его должны заставить вы — и физически, и внутренне, то есть молекулярно. Кстати, одна из общепринятых клинических рекомендаций в онкологии — убрать сахар из рациона, потому что раковые клетки сахар обожают и потребляют его в огромных количествах. Наша же задача — нагрузить организм. Поэтому я своим постонкологическим пациентам рекомендую убрать все углеводы и употреблять жир, чтобы организм покорячился, разбирая жировые молекулы и формируя из них клеточное топливо — глюкозу. Это называется глюконеогенез, очень энергозатратный процесс.

Далее… Чем больше мы пищу термически обрабатываем, тем проще организму её усвоить. В этой связи какой стейк вы предпочтёте — хорошо прожаренный или с кровью? Надо есть с кровью, потому что в хорошо прожаренном куске мяса белки уже почти разложились до аминокислот. Организму и трудиться не надо, не нужно ферменты синтезировать для переваривания, энзимы. Так что сыроедение при раке оправданно. Овощи лучше не варить, а обдавать кипятком. В общем, минимизировать процесс термообработки, чтобы организм получал более сложные вещества и больше старался для их расщепления.

Таким образом, основой здорового питания должны стать жиры, белки и клетчатка, последняя необходима для стимуляции кишечной перистальтики, то есть опять-таки выполнения внутренней физической работы по прохождению вещества через ваш «вихрь».

Наконец, третий пункт, помимо режима движения и режима питания, — дыхание. Во-первых, нужно бросить курить, если вы курите. И не из-за никотина, а из-за смол и частичек дыма, засоряющих мембраны лёгочных альвеол. А во-вторых, неплохо бы несколько раз посетить галокамеру, то есть соляную комнату, потому что дыхание воздухом с примесью сухой соли отлично очищает легкие и потому улучшает газообмен, насыщая организм кислородом, который так не любят раковые клетки.

Ну и, конечно, я был бы не Шишонин, если бы не сказал про свою любимую шею, которую нужно править в этом случае тоже, и мы это делаем, потому что мышечные спазмы и перекосы позвонков пережимают позвоночные артерии, питающие мозг, и создают в черепной коробке режим кислородного голодания. А мы знаем, к чему это может привести…

У меня свой взгляд на старость. Неправильный, конечно же. Потому что нетрадиционный. Очень неакадемический. И в этом меня можно упрекать сколько угодно. Со смирением принимаю все упреки. Посыпаю голову пеплом. Каюсь, ибо грешен и достоин только сожжения на костре во дворе Академии Наук. Одно утешает: я могу омолаживать организмы, а академики нет. Поэтому они ко мне приходят в клинику, а я к ним в академию не спешу, чтобы раньше времени не забронзоветь.

В общем, моя гипотеза о причинах старения может и ошибочная, зато она (как всегда это бывает у вредного Шишонина) подкреплена многолетней клинической практикой. Практикой отступления старости и омоложения организма. Оказывается, этот процесс, как говорят программисты, можно «откатить». Один из моих самых любимых ученых и провидцев Владимир Вернадский как-то сказал, что «не бывает неизлечимых заболеваний, а бывает недостаток знаний, и старение — это тоже болезнь, которая подлежит излечению».

Конечно, сточки зрения теории систем и кибернетики постепенная порча тела, именуемая старением, жестко запрограммирована эволюцией, чтобы в меняющейся среде быстро тасовать свойства организмов, подбирая их под новые условия, а также сметать с шахматной доски жизни прежние фигуры с целью расчистки жизненного пространства для новых существ с новыми наборами свойств…

Как с этим спорить? Это ведь тоже подтверждается практикой! Действительно, практически все существа умирают. Но…

Но в природе всегда есть вилка, вариабельность — внутривидовая и индивидуальная. Можно накачать огромные мышцы, а можно не качать. Возможно натренировать память, а можно не тренировать. Можно закаливать себя холодом, а можно простужаться от каждого сквозняка. Значит, и в длительности жизни у каждого тоже есть вилка — можно загонять себя, а можно поберечь. И для того чтобы сместиться к дальнему краю (или зубцу, раз вилка?) нужно расшифровать тот механизм самоликвидации, который вшила в нас природа.

Можно ли его изменить? Замедлить? Сломать?

На сегодняшний день в науке существует несколько главенствующих теорий старения:

— элевационная теория Дильмана,