Порфирий Ипатов - Хвоя, изгоняющая болезни. Великий славянский лекарь

– Что стряслось-то у вас, чем помочь вам?

Женщина посмотрела на меня печально, вздохнула, да начала рассказывать:

– Беда у нас такая… Папанька уже пятый день как лежит на койке и не встает. Не ест, не пьет ничего толком… Помирает, говорит. А мамка-то ругается на него как, уй! Говорит, притворяется он, что больной. Работать не хочет, вот и лежит себе. Ругань, ссоры постоянно в доме нашем, устала я уж от этого… – понурилась совсем Нюра. – Помогите, Порфирий Афанасич!

– Ну, какой я Афанасич… – пролепетал я. – Просто Порфирий зовите. А что болит-то у батеньки вашего? На что жалуется он?

– Да черт его знает, что болит у него… Говорить не хочет ни с кем. Брови нахмурил, да в потолок смотрит. Врача позвать хотели, а он говорит, не надо врача никакого. Вы вот вместе на заводе работали, так, может, он вас послушает хотя бы… Вы стольким людям помогли, говорят, с помощью трав настоящие чудеса творите!

– Ну, прямо уж чудеса-то… – покраснел я как маков цвет. – Посмотрим, что с батенькой вашим. Погодите, обуюсь только.

Надел я валенки, тулуп, да шапку-ушанку и отправился вместе с Нюркой на помощь к деду. Травы я пока брать не стал, ибо черт его знает, что там с дедом стряслось. Может, он и не болеет ничем вовсе…

Дом Нюркин находился возле церкви в полверсте от моего дома. Еще не дойдя до дома, я услышал, как бранится кто-то громко. По голосу, женщина вроде… Тут Нюрка мне и говорит:

– Вот, слышите, как маманька моя ругается? Это она на папаньку… А мне их слушать приходится постоянно. Когда папанька на заводе работал, гораздо лучше было. Не так часто ругались. Только когда в запой уходил, такое было.

Дошли мы до дома ихнего. Дом небольшой был, три окна всего на передней стороне. Видно было, что дом был когда-то в зеленый цвет покрашен, но краска уже почти вся облупилась, выставляя на вид подгнивающие бревна. Соседский дом был напротив, большой и ухоженный. Двухэтажный…

Открыла Нюрка калитку, движением руки приглашая меня войти. Снял я валенки с шапкой да вошел в дом. На пороге меня встретила хозяйка, Марфа Васильевна. У нее был довольно внушительный вид. Толстые, как у мужика, руки, да широкие плечи. Темно-русые волосы были сплетены в толстую косу. Выглядела она сердито очень, но при виде меня она попыталась сделать добродушный вид.

– Здравствуй, Порфирий! – говорит. – Так и знала, что придешь, не откажешь нам. Хороший ты парень, как и папка твой, царство ему небесное…

– Вечер добрый, – говорю. Вести беседу с ней мне не хотелось. – Где больной-то у вас?

– А вон он лежит в комнате, лоботряс старый! – разгорячилась Марфа. Она махнула своей здоровенной рукой в сторону маленькой, тускло освещенной комнатки. Тут она встала и решила сама пройти в комнату.

– Что, все лежишь, бездельник ты этакий?! – завопила женщина своим мощным альтом. – К тебе тут уже знахаря пригласили, встал бы хоть!

– Уйди, проклятая, от меня! – проворчал дед. – Дайте мне умереть спокойно уж наконец!

Я осторожно вошел в комнату. Комната и вправду маленькая была совсем. Слева стоял черный потрепанный шкаф, на котором сверху лежал старый баян, в углу комод деревянный пылился, а справа кровать была. Поразило меня, что в комнате ни одного окна не было, а стены были бледного, как покойник, цвета. На кровати распростерся Макар Алексеич да угрюмым взглядом в потолок глядел. Еще пару годков назад он работал на нашем заводе, и неплохим рабочим слыл. Человек был он хороший, да только привирать он был любитель. Сочинял истории о себе он всякие, коих не было никогда. То ему сам Владимир Ильич руку пожимал, то он клад нашел, который потом у него жандармы отобрали… Но при этом он и дел добрых немало сделал. Однажды он и мне помог. Оставил я свой ключ гаечный где-то, а найти не смог потом. Ползавода обыскал – нет нигде. Перед начальством-то отчитываться надо было за инвентарь, то ж социалистическое имущество было. Тут и выручил меня Макар, одолжил мне свой ключ запасной.

– Здорово, Алексеич, – говорю.

Дед повернул голову ко мне и усмехнулся в густую седую бороду. Выглядел он, как поганка бледная, видно было, что болен. И чего это на него жена взъелась?

– Порфирька? Ты, что ль?

– Угу, он самый, – ответил я.

– Так это ты знахарь, что ли? – удивился старый дед. – Аааа… Помню, как ты на заводе работяг подлечивал. Только вот это… Не надо меня лечить уже. Помираю я, – дед вновь уставился в потолок.

– Ну, дед, не спеши уходить. Не пришло еще твое время. Вид у тебя и правду больной, но чтоб при смерти – это ты уже сам себе напридумывал, – сказал я серьезным тоном.

Дед многозначительно промолчал. Я стал настраиваться на энергетику его и места искать, где скопилось много энергии темной. Голова у деда в порядке. Сердце, легкие неплохие, особенно для возраста его. Печень… У-у-у… И пузырь желчный… Запустил дед. Очень много энергии разрушающей здесь. Еще бы пару месяцев, и деду было бы уже поздно помогать.

– Печень тебе, Алексеич, лечить надо, – говорю я деду.

Дед повернулся ко мне и выпучил на меня глаза свои заплывшие. А потом и вовсе встал с кровати. Почесав дряхлой рукой свой лысый затылок, Макар спросил:

– Как ты узнал-то, что печень моя хромает? Я ж не говорил никому…

– Как узнал я – неважно это, – говорю. – Важно, что лечить тебя надо, Алексеич, скорее, пока совсем худо не стало.

Дед все еще в растерянности сидел. Видимо, не знал, что сказать. Я его потрепал легонько по плечу и сказал:

– Ты приляг пока, Алексеич, и не ходи никуда. Я сейчас сбегаю быстренько до дома своего, возьму кой-чего и тут буду.

Расскажу вам немного о шишках хвойных.

Шишечки, как и иголочки хвойные, большую целительную силу имеют. Но вот с иголочками-то все просто. Все они на вид да цвет одинаковы, поэтому особых-то знаний не надобно, чтоб пойти их да насобирать. А вот с шишечками все сложнее немного, ибо различаются они между собой.

Всего два вида шишечек есть. Одни мужские, а другие женские. Самое главное различие их – это размер. Мужские шишечки – небольшие сами по себе, размером с почечки примерно. Мужские шишечки из множества чешуек состоят. Цветом чешуйки от зеленого до темно-рыжего. Женские шишки крупней намного, да тверже. То, что вы, дорогие читатели, привыкли называть просто «шишками» – это женские и есть, поэтому вы их сразу отличите.

Отличаются между собой женские и мужские шишки не только формой внешней. Они и по энергетике отличаются весьма. У женских шишек энергетика сильнее гораздо, и самое главное, в ней целительной силы больше. Поэтому ежели вам шишечки для целей лечебных нужны, то собирайте женские шишечки, большие которые.