Лариса Новицкая - Белорусские знахари. Легенды, предания, рассказы, обряды. Этнографические материалы конца XVIII – начала XX века

В конце XIX- начале XX веков в Российской Империи произошёл настоящий бум публикаций травников и лечебников. Их составляли как профессиональные медики, так и этнографы. Знахарями из среды интеллигенции и чиновничества особенно ценились изданные в Санкт-Петербурге два сборника: травник «Царство лечебных трав» (1870) Елизара Никитича Смельского (1800—1880), крупнейшего российского хирурга, лейб-медика Высочайшего Императорского двора, и лечебник коллектива авторов «Целебные силы природы» (1871). На титульной странице последнего написано: «Составлен по указаниям известнейших учёных медиков и народных врачей». (56. С. 1)

В 1903 году в 4 выпуске журнала «Могилёвская старина» вышла статья Е. Р. Романова «Из области белорусской народной медицины». В ней этнограф познакомил читателей с рукописью лечебника XVII века, обнаруженной им в имении Гайдуковка Могилёвской губернии. Рецепты лечебника на протяжении двух столетий переписывались местными знахарями и хранились в виде рукописных тетрадей. Одну из таких тетрадей показала участникам уже упомянутой Оршанской экспедиции 1926 года потомственная знахарка из деревни Гайдуковка. (63. 345)

Емельян Романович Романов следующим образом характеризовал лекарственные средства знахарей, сочетавших рецепты старинных лечебников и травников с собственными рецептами: «Всякий, кто даст себе труд ознакомиться с народными «медикаментами», легко убедится в том, что большинство их не только не выдерживают ни малейшей критики, но являются положительно нелепыми. Особенно это надо сказать о лекарствах минералогических и приготовляемых из животных отбросов. Употребление их может быть объяснено с одной стороны пословицей: «утопающий за соломинку хватается», а с другой – обычным народным консерватизмом: что употреблял знахарь-дед, то должны употреблять и его внуки.

Во всяком случае, желательно, чтобы на деле изучение народной медицины наш учёный медицинский мир обратил более серьёзное внимание. Если среди массы нелепостей он найдёт здесь только единичные целебные средства, благодетельные для человечества, его заслуга уже будет бесконечно велика». (43.С. 107)

Развитие медицины и отношение к знахарству в Речи Посполитой

В Речи Посполитой (1569—1795), конфедеративном государстве, включавшем в себя Королевство Польское и Великое Княжество Литовское, медицина постоянно развивалась. К моменту третьего раздела Речи Посполитой и полного вхождения белорусских земель в состав Российской империи в 1795 году здесь действовало 370 «шпиталей» (госпиталей, больниц). Их содержали православные, католические, униатские монастыри, монашеские и профессиональные братства, религиозные общины, городские магистраты. В «шпиталях» работали врачи, получившие образование на медицинских факультетах Виленского, Варшавского университетов и университетов Западной Европы.

В Речи Посполитой, как и в других государствах католического вероисповедания, сохранялось разделение на врачей и хирургов. Оно шло с тех времён, когда обработку ран и хирургические операции выполняли исключительно мастера из брадобреев-цирюльников. (Решением 4-го Латеранского собора 1215 года католическая церковь отделила хирургию от общей медицины, ибо христианской церкви «противно пролитие крови»). Для получения звания мастера цирюльники сдавали экзамен на знание «любой части человеческого тела от макушки до стопы». Первые годы после экзамена они лечили раны, вывихи, готовили мази от остановки крови и противоожоговые средства. Затем разрешалось ампутировать конечности, оперировать череп и проводить другие хирургические вмешательства.

Только с середины XVIII века хирургию постепенно начали приравнивать к медицинской науке, а цирюльников-хирургов к врачам, официально называя их «практиками медицины, хирургии и акушерства». (51. С. 7—9) Крупная шляхта пользовалась услугами собственных придворных врачей, которые нередко оказывали медицинскую помощь жившим рядом с магнатскими поместьями крестьянам и местечковцам. Сохранились документальные описания операций, проведённых придворным хирургом князей Радзивиллов Ф. Т. Эме жителям Несвижа. (Несвиж местечко в 110 км от Минска). Самые значительные из них – удаление опухоли молочной железы у 24 летней крестьянки и удаление камня из уретры местного крестьянина. Первая операция длилась 2 минуты, вторая заняла чуть больше времени. (Там же. С.15)

С конца XVI века на землях Беларуси действовали аптеки. Первая аптека открылась в 1583 году в Бресте, когда местный мастер-цирюльник Генрих Петерсен получил высочайшее королевское разрешение обустроить на территории брестского замка «склад аптекарских вещей». С 1626 года аптека работала в Лиде, с 1630 года в Слониме, с 1542 года в Гродно. В XVIII частные и монастырские аптеки появляются в Минске, Витебске, Полоцке, Могилёве.

В 1775 году в речи Посполитой было создано первое в мире Министерство здравоохранения под названием «Шпитальная (госпитальная) комиссия». Однако, традиционно крестьяне и местечковцы больше доверяли местным знахарям и лечились у них. Тем более, что основную причину множества болезней народ видел в чарах, наведённых ведьмаками и чаровниками. И только знахари могли помочь избавиться от подобных заболеваний. В архивах Минска, Могилёва, Полоцка и других городов хранятся документы судебных разбирательств конца XVII – XVIII веков, связанных с чарами. Так в 80-х годах XVIII века суд Могилёва рассматривал обвинение мещанином Харько его служанки Орины в колдовстве. Харько, желая доказать вину Орины, рассказывал о больших хозяйственных убытках, недоразумениях с женой. Главным аргументом он называл наведённую порчу на сына, который только к 8 годам начал ходить. В Полоцке проходил судебный процесс над мещанином Василием Биркуном. Горожане обвиняли его в наведении чар через водку и пиво. Выпив «зачарованный» напиток, люди внезапно заболевали или становились буйно-помешанными, и им приходилось идти к Биркуну исцеляться за большие деньги: «Петра Демидовича он виталъ (угощалъ) пивом по-полудню, а до вечера трохи не розервало (чуть не разорвало), ажъ мусели (советовали) людзи ему Биркуну кланять се, абы адходзилъ (адчаровалъ)», – говорил на суде один из свидетелей обвинения. (14. С. 229) Порой белорусы обращались в суд с заявлением о колдовстве, основываясь всего лишь на необычной ситуации. «Въ ночы нетъ ведома хто, подышовшы на знакъ чаровъ, ворота и стены дому пана Василья Пауковича… зъ улицы не ведати чимъ позаливалъ…; хтось за тымъ заливаньемъ на здоровье самого пана Василья Пауковича, малжонки (жены) и детей ихъ чугаетъ (покушается). Зачымъ менечы (думая) чары починеные, а не будучи безпечнымъ здоровья, маетности (имущества) и фортунного в пожитью поваженья, тое позаливание воротъ и стенъ за разомъ того часу врадови обвёлъ (доложил начальству) и занёсъ, на случай открытiя виновника, въ градскiя книги». (Там же. С. 228) Признанных виновными в чародействе наказывали битьём палками и длительным заключением в тюрьму.