Александр Левинтов - Философия старости

Фотограф Дмитрий Вензелев

Издатель Максим Осовский

Благодарности:

Дмитрий Манцев

© Александр Левинтов, 2022

© Дмитрий Вензелев, фотографии, 2022

ISBN 978-5-4498-3189-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Обычно старость ассоциируется с угасанием жизни и уходом из неё. Однако в современной старости много, чего происходит: люди влюбляются и женятся, меняют и приобретают профессии, получают образование, путешествуют, отдыхают, развлекаются, развиваются и меняются, обретают себя и смыслы своего существования.

Старость полна содержаний, самых разных и неожиданных, старость становится достойной изучений, исследований, размышлений и рассуждений, описаний, поэтизации и философствования – для самой себя и для тех, кто всерьёз задумался её достичь.

Этот труд посвящён философии старости, важному, но далеко не единственному аспекту финального спурта по жизненному кругу.

Не будем спешить и часто перебирать ногами. Растянем удовольствие – и если кто-то хочет нас обогнать на финишной прямой, не будем этому чудаку препятствовать.

Работа адресована прежде всего моим землякам по возрасту, тем, для кого старость – актуальное явление, а не томительное ожидание. Я бы хотел разделить с ними свои мысли.

Для собственного удобства и удобства читателя\читателей здесь увеличены поля, чтобы можно было на них возразить, дополнить или продолжить мысль автора, а в конце книги имеется несколько пустых страниц, чтобы зафиксировать мнение, позицию или мысль читателя, который таким образом становится соавтором. И ещё одна комфортная деталь: в работе имеется общая библиография, но в ряде разделов, бывших когда-то статьями (по большей части нигде не опубликованными) имеется своя, частная библиография. Тексты, имеющие собственную библиографию, помечены *. Я всегда трепетно и тщательно относился к библиографии, считая её самой ценной частью любого исследования, поскольку это постамент, на который опираются хрупкие конструкции наших собственных изобретений. Однако потом я увидел, что члены всяческих учёных советов во время защит диссертаций смотрят только одно: есть ли их имена в лит. обзоре или в списке литературы – и в зависимости от этого обстоятельства запускали белые или чёрные шары при голосовании. Дальше – больше: появился некий Хирш, счётчик цитируемости, за которым все гоняются. Началась вакханалия самоцитирования и взаимоцитирования целыми научными коллективами, кафедрами, факультетами и университетами. А это, в свою очередь, породило требование к библиографии, чтобы все источники были не менее 5-летней свежести, хотя в пьедестале важны глубинные, испытанные веками источники… что-то я заговорился…

К сожалению, эта тема – явно не столбовая дорога отечественной философии, чему есть вполне приличное объяснение: философия, как и некоторые другие интеллектуальные сферы, является делом государственным, а государство рассматривает людей вовсе не как цель своих забот и опек, а как ресурс, прежде всего, трудовых ресурсов (либо, если речь идет о детях – трудовых резервах). Отработанный человеческий материал – обуза для государства, как когда-то, в 40-е-начальные 50-е такой обузой были инвалиды войны, которых отлавливали и отправляли в лагеря смерти – массово.

Нынешние времена более вегетарианские, инвалидов и стариков больше не отправляют в лагеря – вполне достаточно не обеспечивать их лекарствами и медициной, затягивать с выходом на пенсию, непрерывно повышать квартплату и тарифы на услуги ЖКХ – они сами вымрут. При этом государственная политика облекается в шелуху мнимой заботы о них, мнимого почтения и внимания.

Государственной философии – а другой в стране практически нет – эта тема неинтересна и не монетизируема.

В результате лишь однажды прошла масштабная конференция по теме «философия старости», названной геронтософией. Это произошло в 2002 году в Санкт-Петербурге. На материалах этого симпозиума, надо заметить, весьма глубоких и интересных, и построен преимущественно данный обзор.

Безусловным лидером этой темы и этого симпозиума был К. С. Пигров, профессор Петербургского университета, доктор философских наук, заведующий кафедрой социальной философии и философии истории философского факультета СПбГУ, представивший кортеж статей в разных изданиях [46, 47, 48, 49, 50]:

Дневник: диалог с самим собой

Желание как терпение

Забота о своей духовности, или техника скриптизации индивидуальной жизни

Рефлектирующий человек в информационном обществе, или Императив философствования

Экзистенциальный смысл настоящей старости.

Последняя статья представляет наибольший интерес. Эпиграфом к ней взят стих В. Набокова: «Бессмертно всё, что невозвратно, и в этой вечности обратной блаженство гордое души».

Main idea этого небольшого эссе: феномен старости в экзистенциальном плане может быть раскрыт через категорию страха .

Автор исходит из концепции того, что старость есть «период жизни, который происходит на спаде цикла индивидуального развития», что справедливо лишь для физических кондиций человека: Платон на склоне своих лет написал «Государство» и «Законы» – наиболее фундаментальные произведения, Микеланджело завершал свою работу над храмом св. Петра в конце своей жизни, Ф. М. Достоевский последний свой роман «Братья Карамазовы» написал перед самой смертью, последние произведения Льва Толстого: «Живой труп», «Власть тьмы», «После бала», «Хаджи Мурат», Анри Матисс, уже будучи колясочником, создает и расписывает капеллу Розалинда, шедевр современного католицизма. Подобные примеры можно продолжать бесконечно, но мне самому достаточно напомнить себе, что только после 70 лет я вышел на написание 30 текстов ежемесячно, 350 – каждый год, не считая крупных научных и литературных работ. Да и сам автор эссе считает старость творческим возрастом, правда, преимущественно в жанре мемуаров.

По мнению К. С. Пигрова «настоящие старики» испытывают «высокий страх». Angst, страх Божий, а жалкие «старики-симулякры», старики-неудачники – низкий страх, Furcht.

Если в молодости в человеке просыпается платоновская чувственная душа, во взрослом – яростная, страстная, то в старике – разумная. Оборачивая эту конструкцию на себя, могу сказать лишь, что, если и есть такие три души, то проявляются они независимо от возраста.