Сергей Кравченко - Маскотерапия-1. Как портрет открывает, развивает и лечит личность

© Сергей Антонович Кравченко, 2019

ISBN 978-5-4490-9370-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Назлоян Гагик Микаелович (1947 – 2016 гг.) – автор психотерапевтического метода маскотерапии.

Лицо – космическое зеркало, прикрытое человеческими масками, и неисчерпаемо по своей природе как и его основа – душа. Если у души есть форма, то она несомненно должна быть похожа на лицо с множеством масок. Пришло время осознать миры и роли масок, как необходимую часть жизни, научиться с ними жить в гармонии.

В работе с тысячами пациентов различных клиник накоплен большой опыт и знания. Здесь они обобщены в компактную форму. Первые заметки относятся к 1998 году, когда я стажировался у Г.М.Назлояна. С тех пор прошло более 20-ти лет. Три года из них нет уже самого основателя метода. Но его школа развивается, появляются талантливые ученики и новые взгляды на этот метод психотерапии, уточняются некоторые понятия. Как не отразить всё это в текстах и не опубликовать?

Маскотерапия, распространяясь по всему миру, продолжает нас восхищать своими эффектами и результатами. Совершенствуя опыт познания и отражения Лица Личности, думаю, нам будет чем поделиться с коллегами и в будущем.

Данный труд является исправленным и дополненным вариантом книги «Маскотерапия. Портрет в открытии, развитии и психотерапии личность», опубликованной в 2018 году.

14 июля 2019 г.

С.А.Кравченко.

Уважаемый читатель, треть жизни я применяю маскотерапию в своей практике. Познакомился же с методом Г.М.Назлояна еще в начале 90-х. И какой бы пациент не встретился на моем пути, у меня не возникает чувства неуверенности; оно часто посещало меня в начале моей практики, когда в кабинет входила искалеченная или просто страждущая душа.

Беру пластилин или карандаш и бумагу, и предлагаю моему собеседнику создать его портрет или автопортрет. Такое начало невольно организует пространство терапевтической беседы, снимая множество преград.

Создавая портрет человека, мы ставим в центр мироздания его лицо и стоящую за ним личность с множеством всплывающих масок. Если же вести психотерапевтическую беседу без портрета, то она может соскальзывать на другие темы, где отсутствует главный герой диалога.

Вокруг портрета же возникает неповторимая атмосфера, которую сложно с чем-либо сравнить, кроме как с самым доверительным разговором вокруг главного, личного, интимного и возвышенного, духовного и в своем пределе – святого.

Автор книги в кабинете маскотерапии, 2014 год.

Основатель метода в свое время рассказывал такую историю. В роли психиатра он вошел к пациенту в палату и увидел, что тот спрятался под одеяло. Как ему было известно, пациент уже много лет скрывается таким образом от своих терапевтов, и выманить его оттуда для беседы было невозможно.

Назлоян сел у постели больного и начал лепить его предполагаемое лицо. Он творил, комментируя свою работу. Размышляя вслух, делал предположения: каким могло бы быть лицо, что сидит под одеялом.

Через 5—10 минут стало заметно, что за работой портретиста наблюдают из укрытия. А через полчаса пациент уже сидел на краю кровати и, свесив ноги, дружественно беседовал со скульптором о достоинствах и недостатках портрета.

Портрет пациента в руках терапевта.

Данный рассказ ярко свидетельствует нам о том, что портрет, по непонятным на первый взгляд причинам, может быть ценным даже для такого человека, который совершенно потерял интерес к миру и к другим людям. К самому же себе, к тому, кого он не знает до конца, но хотел бы узнать, любопытство сохраняется: портрет-двойник, может быть такой подсказкой.

Когда мы наблюдаем изображение человеческого лица, которому десятки, сотни или тысячи лет, то автоматически присоединяемся к состоянию его и переносимся в то время, когда портрет создавался. Происходит смещение во времени, и мы окунаемся в прошлое, которое, благодаря портрету, стало настоящим. Важно подчеркнуть основную мысль, которая здесь разворачивается. Она в том, что портрет способен, подчеркиваю – только портрет способен, преодолеть время и соединить самое отдаленное прошлое с настоящим. Портрет делает время относительным, устраняет его как препятствие, как основную характеристику ушедшей жизни, как основной элемент уходящей жизни, как что-то такое, перед чем все преклоняются. Портрет же не просто преодолевает время, он приподнимается над временем, выходит за его пределы; для портрета время как бы и не существует.

Точно также мысли о преодолении времени текут невольно, когда сейчас мы наблюдаем творящийся портрет; он будет жить на следующий год, через 10, 100, а может быть и через тысячу лет.

Таким образом, создавая портрет пациента, мы устраняем время, и делаем образ личности вечным и бессмертным. Даже если мы не будем касаться этих философских тем у портрета, пациент всё равно почувствует переживание вечности, выйдет за пределы настоящего, почувствует отраженную в лице бессмертную душу.

***

Благодаря портрету у нас появляется возможность приобрести уникальный духовный опыт, проникнуться этим состоянием, побыть в нём и отразить переживание в лице, что неминуемо скажется и на качестве портрета.

Имея такой опыт, кто из вас усомнится в вечности души? Кто не почувствует, что в каждом из нас присутствует бессмертие, и оно делает нас выше тварного мира?

Кто-то из коллег, возможно, подумает, что это всё философия. Я же скажу, что это самая настоящая психотерапия жизни! Только она касается не мелочных проблем повседневности, а тех ключевых установок, которые ведут нас и определяют главное; тех частей души, что всегда выше суеты, и которые отвечают на вопросы: сколько нам жить, как жить, среди кого и ради чего?

Но если вернуться на нашу грешную Землю, то мы можем видеть, что в современной арт-терапии очень мало графиков, живописцев или скульпторов. Почему-то общепризнанно, что арт-терапевтом может быть любой психолог-психотерапевт, не имеющий художественной одарённости и элементарного образования. Достаточно лишь создавать условия для творческого самовыражения, пачкая при этом бумагу или холст, лепить что-то по-детски из пластилина или глины, считая это арт-терапией. В результате всех этих напряжений никогда не возникает даже подобия произведений искусства. Вместе с этим, с моей точки зрения, арт-терапия изначально предполагает лечение искусством, а не попытку лечения с помощью попытки создать произведение искусства. Лечение же возможно только в том случае, если арт-терапия затрагивает глубинные пласты человеческой души, что возможно в полной мере только при терапевтическом портретировании.