Василий Апчел - Стресс и стрессустойчивость человека

В. Л. Марищук (1984, 1995) и др. стадию стресса, характеризуемую повышенной резистентностью (до наступления истощения), разделял на две фазы: перекрестной резистентности и перекрестной сенсибилизации. В первой — обычно отмечается рост неспецифической устойчивости и общее повышение показателей психических процессов, улучшение работоспособности. Во второй фазе — наблюдается перераспределение функциональных резервов. То, что связано с деятельностью, выполняемой в русле психологической установки, сохраняется и даже повышается, но это на фоне падения других показателей, не входящих непосредственно в структуру данной деятельности (одно за счет другого). Так у спортсменов, показавших особенно высокие результаты, было выявлено значительное резкое падение гамма-глобулинов. В. Л. Марищук называл это «функциональным спидом». Существенное снижение иммунной реактивности у спортсменов-лыжников, показавших наиболее высокие соревновательные результаты, наблюдал Алябьев А. Н. (1997). По значимому росту выделения кортизола у этих лыжников, выявленному В. Н. Цыганом, можно было судить о развитии стресса.

В экспериментах при выполнении длительных и очень сложных полетов, у летчиков на фоне кумуляции утомления и стресса, подтверждаемого значимым повышением экскреции 17-оксикортикостероидов, наблюдалось падение ряда функциональных показателей и результатов тестирования психических познавательных процессов, но пилотирование самолета и выполнение основных профессиональных задач оставалось на высоком уровне (Марищук В. Л., 1984) и др.

Лица, имеющие согласно классификации Роттера внутренний «локус» контроля за своей деятельностью, — «интерналы» (уверенные в себе, надеющиеся только на себя, не нуждающиеся во внешней поддержке), менее подвержены дистрессу в экстремальных условиях при социальном давлении, чем «экстерналы» с внешним «локусом» контроля (неуверенные в себе, нуждающиеся в поощрениях, болезненно реагирующие на порицания, полагающиеся на случай, на судьбу). Это не универсальная закономерность. У «интернала», потерявшего веру в себя, под влиянием критических факторов могут проявиться качества «экстернала». С другой — он же, не умея искать опору во вне, оказывается еще более беззащитным, чем «экстернал» в тех же условиях.

Таким образом, в зависимости от индивидуальной формы реакции, обусловленной личностными особенностями (исходным состоянием, субъективной значимостью деятельности и др.), человек в состоянии стресса изменяет свою работоспособность. Это изменение в большей степени касается качественных характеристик рабочего процесса стиля деятельности.

Подавляющее число работ как в отечественной, так и зарубежной литературе посвящено деятельности человека при кратковременном стрессе и сравнительно мало экспериментальных исследований трудовой деятельности при длительном стрессе. Это обусловлено, с одной стороны, трудностями организации экспериментов с многосуточным, многомесячным пребыванием человека в экстремальных условиях, с другой стороны, — многообразием проявлений и сложностью картин изменений физиологических, психологических и социально-психологических характеристик человека.

Систематическое экспериментальное изучение длительного стресса было начато в связи с подготовкой длительных космических полетов. Первоначально исследования велись с целью определения пределов переносимости человеком тех или иных неблагоприятных условий. Затем предметом исследования стали психические состояния и работоспособность человека в экстремальных условиях, проблема групповой совместимости и управления массовыми психологическими процессами. Эти, а также натурные и лабораторные исследования, посвященные деятельности человека при длительном стрессе, позволяют раскрыть некоторые физиологические закономерности работоспособности в экстремальных условиях. Что же касается деятельности космонавтов, то при длительных полетах на орбитальных станциях и в условиях длительной стрессогенной изоляции, моделирующей длительный космический полет, в начале полета или эксперимента показатели выполнения простых и сложных задач улучшаются. Это объясняется, во-первых, активацией адаптационных систем (согласно закону Йеркса-Додсона, во-вторых, повышением тренированности обследуемых (Китаев-Смык Л. А., 1983). Затем, на 12-13-й день полета начинают отмечаться явления утомления, сонливости. На 30-й день они становятся более выраженными. В условиях выраженного стресса сигналы готовности к возможным аварийным ситуациям, если они не подкрепляются реальным возникновением аварии, начинают оказывать тормозное действие.

Более четко проявляется рассогласование ритма сна и бодрствования как по часовой стрелке (до 10 часов), так и против нее (до 11 часов), что приводит к значительным ошибкам в пилотировании. Так, во время высадки на Луну экспедиции с космического корабля «Аполлон-15» значительный сдвиг суточного ритма привел к выраженному утомлению астронавтов и вынудил их работать на пределе физиологических и психологических резервов вплоть до возвращения в командный модуль. Примерно через месяц-полтора совместного полета, как отмечают многие космонавты, начинает резко проявляться проблема психологической совместимости членов экипажа. Иными словами, длительная групповая изоляция при определенных обстоятельствах может выступать как психогенный фактор экстремальных условий (Лебедев В. И., 1989).

Эмоциональная напряженность, обычно возрастающая перед концом длительного стрессового испытания, сказывается положительно только на показателях деятельности при выполнении задания: «по сигналу, в кратчайший срок». Это говорит о том, что эмоционально-позитивное напряжение в результате обострившегося ожидания конца изоляции вторично мобилизовало только деятельность с опорой на внешние «приказы», т. е. мобилизовало у испытуемых активность с внешней «точкой опоры».

Деятельность, требующая самостоятельных волевых усилий, имела отчетливую тенденцию ухудшаться при длительном стрессе без улучшения в период ожидания конца действия стрессогенных факторов. Этот факт иллюстрирует феномен «экстернализации» личности со снижением способности к самостоятельному выходу из ситуации дистресса при длительной стрессовой монотонии. Реже в аналогичных условиях может активизироваться волевая активность, приводящая к «взрывным» усилениям деятельности человека (Китаев-Смык Л. А., 1983). За 2–3 суток до окончания космического полета, т. е. на завершающем этапе, у космонавтов появляется эмоциональная напряженность. Космонавт В. И. Севастьянов указывает на то, что за несколько суток до возвращения на Землю «возникла неотвязная мысль: все, скорее бы конец полета, скорее бы на Землю. При ожидании конца полета время тянулось очень медленно. Настроение ухудшалось». Тягостное состояние ожидания, описанное в приведенном наблюдении, вполне согласуется с информационной теорией эмоций, разрабатываемой П. В. Симоновым.