Алексей Богомолов - Похудей со звездами. Дневники звезд на каждый день

1976 год. С Евгением Гавриловым и Александром Зачесовым. Вес 105 кг

Лет двадцать с лишним назад в кулуарах концертного зала гостиницы «Космос» я столкнулся с Демисом Руссосом. Он пнул меня в живот остатками своего былого величия (думаю, весил он тогда не больше центнера) и сказал по-английски: «Парень, я был больше тебя, но моя жена, она меня научила. Я больше всего в жизни люблю жареную курицу. И ем ее целиком. Но только с зелеными овощами!» О том, чем закончилась наша встреча, я тоже расскажу вам, уважаемые читатели. Но главное, как я выяснил, — это умение договориться с собой, своим организмом и худеть с удовольствием. Именно понимание этого меня радует и поддерживает каждый день, каждый час, каждую минуту. Я сейчас перешел середину намеченного мной пути. Более семидесяти килограммов (из них тридцать с лишним — за время проекта «Худеем со звездами!») — в активе. Еще как минимум тридцать я хочу сбросить. Надеюсь, что это станет для меня «точкой невозврата» (есть такое понятие у летчиков, когда становится ясно, что горючего на обратную дорогу не хватит и нужно лететь только вперед). Я уже попробовал многое, взял лучшее и наиболее подходящее для себя и работаю вместе со звездами и любимыми читателями. Если кому-нибудь эта книга поможет встать на правильный путь, похудеть, поправить здоровье, то буду считать ее успешной. Нас ведь очень много, и вместе мы обязательно справимся.

А теперь я хочу немного коснуться способов похудения, которые вызвали у меня сомнение. Соглашаться со мной или нет — решать вам…

Первый случай, о котором расскажу, произошел в 1992 году, когда различные экстрасенсы, психотерапевты, целители заполонили телевизионные экраны всей страны. Однажды зайдя в лифт в здании, где располагалась редакция «Московского комсомольца», в которой я тогда работал редактором отдела, я услышал истошный мужской крик: «Подождите!» Человек явно был знаком с неторопливостью работы нашего вертикального транспорта и отчетливо понимал, что в следующий раз сможет уехать только минут через десять-пятнадцать. «Знатоком» оказался не кто иной, как Аллан Чумак, «заряжавший» в то время соседствовавшую с нами «Вечернюю Москву». Делал он это следующим образом: производил магические пассы над какой-то частью текста или своей фотографией, которые публиковались в следующем номере, а граждане-подписчики должны были вырезать ЭТО из газеты и прикладывать к больному месту. И прикладывали ведь! И некоторым помогало!

Увидев мою солидную фигуру, седоволосый красавец в очках обратился ко мне: «О! Я тебя вылечу. Будешь худеть как на дрожжах!» Я ухитрился вставить в поток слов, которые извергал целитель, замечание относительно того, что «на дрожжах» — это не совсем то, что мне нужно, но он сказал: «Не важно. Пошли». И мы отправились ко мне в кабинет, где маэстро попросил принести ему банку с водой. Секретарша Маня Краснова по моей просьбе быстро притащила трехлитровую посудину, наполненную тепловатой (было лето) водой из-под крана.

Чумак смачно выдохнул, причем прямо в воду, и начал водить над ней руками. Маня, впервые видевшая такое священнодействие не на телеэкране, нервно хихикнула, за что удостоилась испепеляющего взгляда «волшебника». «Ну вот, — сказал мне Чумак, — будешь пить по стакану каждое утро и незаметно похудеешь». На этом мы распрощались, причем он даже оставил мне свой телефон, чтобы я «позванивал». И главное, отказался от предложенного гонорара, сказав, что «хорошим людям» (был сделан жест в мою сторону), в отличие от «не очень хороших» (жест в сторону секретарши), помогает бесплатно.

Не знаю, отчего — может быть, от нашей исконной российской лени или из веры в «доброго царя», который все за тебя сделает, я стал каждое утро пить эту воду. За пятнадцать дней я не сбросил ни одного грамма! Маэстро был прав: похудение оказалось абсолютно незаметным. Единственный факт, который меня заинтересовал, это то, что вода в банке, несмотря на летнюю жару, не только не испортилась, но и приобрела приятный вкус, к тому же в любое время суток оставалась прохладной. А все это время сотни тысяч людей по всей стране прикладывали к больным местам вырезанные из газет фотографии Аллана Чумака, надеясь, что они им помогут. Он, кстати, говорил мне, что у него есть что-то вроде «обратной связи» со страдальцами. Интересно, чувствовал ли Чумак что-то, когда с помощью его фотографий лечили, скажем, геморрой?

Примерно через месяц после описываемых событий я снова столкнулся с «великим целителем», опять в холле, где он в окружении нескольких гражданок селянского вида ждал попутного лифта. «Ну как, — спросил он, — помогло?» — «Как видишь», — сказал я, не желая смущать «доктора» подробностями. «Зарядить еще баночку?» — спросил он. «Нет, пожалуй, достаточно, — ответил я и чуть кольнул его: — У меня изжога началась…»

Чумак устремил взгляд вверх, а потом поднял палец (так делали, видимо, древние, прежде чем крикнуть: «Эврика!»). «Значит, так. Завтра, вернее уже сегодня вечером, возьмешь «Вечерку», вырежешь из нее мою фотографию и пластырем приклеишь к тому месту, где болит. Утром — как рукой снимет!» Продолжению завязавшейся дискуссии помешал пришедший лифт, в который загрузился Чумак со своими обожательницами. Я же побрел домой, дав себе слово никогда не приклеивать пластырем к животу чьи-либо фотографии. И это слово я держу до сих пор!

Как-то я рассказал эту историю Андрею Макаревичу. Он долго смеялся. А через некоторое время появилась песня «Машины времени» на его стихи «Когда я был большим». В ней есть строчки:

Мне это всегда напоминает «чумацкую» историю. А песня «Когда я был большим» в исполнении Петра Подгородецкого стала своеобразным гимном проекта «Комсомольской правды» «Худеем со звездами!»…

1977 год. Вес 105 кг

Следующая история из моей обширной практики также касается общения с целителем. Повторюсь: в девяностые годы было полно различных «психотерапевтов», некоторые из них были просто обманщиками, а другие умели использовать человеческие слабости. Как ни странно, людей, зарабатывавших деньги потом и кровью, оказывалось гораздо проще убедить отдать эти деньги первому попавшемуся аферисту, чем заставить вести здоровый образ жизни, меньше есть и больше двигаться. Мое глубокое убеждение: человек должен прийти к необходимости настроить свой организм на избавление от лишнего веса сам. Вмешательство в этот процесс со стороны действует только на людей слабых, внушаемых и неспособных противостоять психологическому давлению. Я — к сожалению, а может быть, и к счастью, — к подобному типу людей не отношусь, поэтому попытки целителей воздействовать на меня были обречены на провал. Помню, в 1993 году друзья «по большому блату» направили меня «худеть» к активно рекламировавшемуся в то время доктору Сергею Смелову. В рекламе говорилось о 99 % результативных случаев лечения избыточного веса. Мне вручили бумажку с телефоном его офиса, я позвонил, договорился, что приеду, и стал готовиться. Гуру сказал мне, что вдень общения чего-то нельзя есть, чего-то пить, нужно выспаться и быть готовым воспринять его учение. Я зашел в помещение, располагавшееся в поликлинике и, скорее всего, использовавшееся прежде как красный уголок, и обнаружил, что среди посетителей небольшого зальчика (человек на шестьдесят) было всего двое мужчин — доктор Смелов и я. Я стал слушать, а доктор — читать лекцию. Лекция почему-то была не о психологических настройках, а о пользе раздельного питания. Часа полтора Сергей вдалбливал дамам, что жрать жареную картошку с мясом нельзя, пить водку — преступление, а пирожное — это нечто вроде цианистого калия. Из лекции становилось ясно: отныне процесс еды для присутствующих перестанет быть приятным. «Зато подумайте о том, как на вас будут смотреть мужчины!» — провозгласил Смелов. При этих словах я, в общем-то, не мечтавший о повышенном внимании со стороны представителей своего пола, посмотрел на лектора, а женщины уставились на него и на меня. Ощущение было, надо сказать, волнительное. «Ну, нет, Алексей, — сказал Смелов, — вас это не касается, на вас будут смотреть женщины». Мне хотелось ответить, что благодаря его великому учению на меня уже и так пялятся несколько десятков женщин разного возраста и весьма пышной комплекции, но я скромно промолчал.