Сатпрем - Мать или Новый Вид (Том 2)

Смерть -- это его величайший успех.

Так что корень зла находится не в каком-либо бездонном или психоаналитическом подсознательном: он здесь, в пределах досягаемости руки или, скорее, досягаемости уха. Только, чтобы воспринять его, нам не следует покрывать его всем обычным шумом, включая моральный. То, что препятствует трансформации -- это все те вещи, которые мы считаем неважными, вся эта масса вещей, все они. И поскольку они очень маленькие (или, скорее, КАЖУТСЯ очень маленькими и несущественными), то являются самыми худшими препятствиями. Очень маленькие вещи, принадлежащие подсознательному механизму, до такой степени, что ты можешь быть свободным в своих мыслях, свободным в своих чувствах, свободным даже в своих импульсах, но физически ты остаешься рабом. Все это должно быть уничтожено, уничтожено, уничтожено... Это ни что иное, как механическая привычка. Но она цепляется, прилипает, о!... И мы даже не знаем, что нужно сделать, чтобы уничтожить ее! Ментально мы можем сказать: мы должны очиститься, универсализоваться, имперсонализоваться... все это очень хорошо, но это ментальная картина. Как это сделать в теле? Как прорвать ту сеть? Как можно воздействовать на тот черный глинистый порошок? Как только к нему прикоснешься, он тут же взмывает завесой грязи.

Мантра

Единственным приспособлением, которое Мать использовала на непроторенном пути, для которого не было никаких приспособлений, кроме как существовать определенным образом, просачивать определенным образом и идти дальше, была мантра.

Все организованные формы, как мы видим их, являются скоплением вибраций (ученые скажут "скоплением атомов", потому что видят только один слой материи и сквозь ментальные очки), выражающими какое-то особенное качество объекта, его "стремление", как говорила Мать, и таким путем она, например, называла цветы. Некоторым образом, это настоящее имя вещей, их особенная музыка, которая становится довольно печальной на человеческом уровне. Именно повторение вибраций обеспечивает стабильность форм. Изменение вибрационной игры влечет за собой "разлад" формы (изменение формы, если это переносимо, или дезинтеграцию и "смерть", если это непереносимо). Каждая вещь обладает своим собственным "звучанием", являющимся движением сил, составляющих его. Мантра -- это чистый звук вещи, какой бы она ни была, суть ее вибрации, которая порождает эту вещь или проявляет ее в форме. Есть целая так называемая тантрическая наука, которая манипулирует этими звуками и кажется, что творит "чудеса", воспроизводя звуки вещей -- дезинтегрирует или реинтегрирует их, комбинирует или изменяет их. Поэзия и музыка -- формы этой "магии звука", когда они являются настоящей поэзией и настоящей музыкой, то есть, когда они на самом деле вызывают определенные силы или стремления, определенные формы бытия -- есть всевозможные уровни, вплоть до самых грубых. Это также наша самая обычная магия -- о которой мы не знаем, что это магия, но ее воздействие все равно есть, печальное и грязное -- когда мы ходим по улицам, бормоча свои немые желания или бедные опасения... что естественно приходит, поскольку мы сами и зовем их. Если бы люди видели чудовищно раскрашенную слизь (и что за цвет!), в которой они живут, то им бы показалась совершенно очаровательной окись углерода, которой они дышат в своих городах. Но если некий чистый звук введен в материю, то и его эффект может быть также магическим; только требуется большая настойчивость, поскольку наша ложная материя толстая, липкая и повторяющаяся. То же самое свойство материи и физического разума неустанно все повторять как попугай, может быть использовано в другом направлении и, "чудесным образом" материя может начать повторять настоящий звук вместо того, чтобы тянуть свою обычную смертную рутину -- насколько она способна это делать без травматических последствий или рискованного подрыва своей вибрационной моды. Есть тонкая разграничительная черта в переходе от старого материального способа бытия к новому, новому способу бытия материи.

"Чистый звук" совсем не нужно искать в каком-то мудреном магическом заклинании. Это ОМ, санскритский звук, настоящее чудо, но, как обычно, настоящая магия кроется в предельной простоте, которой мы обладаем, не зная этого, в той простоте, которая кажется пустяком, но может быть чрезвычайно сильной в своей чистоте, в своей предельной чистоте: как крик нашего сердца, потребность всего нашего существа собраться в ту секунду, когда решается вопрос жизни или смерти. Это последнее слово, которое остается, когда все остальное ушло. Один чистый звук, непохожий на другие, который делает нас некой индивидуальностью, а не безликой марионеткой, нацепившей галстук и степень доктора математики. Каждый из нас может найти этот звук или выражение этого звука в одном или нескольких словах, которые являются нашим собственным "паролем", так сказать, нашим особенным "сезам, откройся": звуком, который представляет некое переживание и обладает силой вспомнить это переживание. Это может быть звук пламени, звук уверенности или свободы, звук радости, звук чистой любви... Того, что составляет для нас весь смысл. Крик на вершине нашего существа или в пучине нашего существа, когда все потеряно. И мы пытаемся внедрить этот звук в повседневную материю, в каждую минуту, каждую секунду, в каждый жест, каждую глупость, любую пустоту, ошибку, печаль, радость -- во все. Это должно стать музыкой нашей материальной субстанции.

Такова мантра.

Это способ обожествить эту субстанцию, - сказала Мать. Звук сам по себе обладает силой, и заставляя тело повторить некий звук, ты тем самым заставляешь его воспринять нужную вибрацию. Механизм воздействия такой же, как при ежедневных занятиях за пианино, например: ты повторяешь механически, и в конечном итоге, это наполняет твои руки сознанием -- наполняет тело сознанием.

Она нашла свою мантру. Это была первая вещь, необходимость в которой она почувствовала после своего первого "заболевания" в 1958: Мое тело хотело бы иметь мантру, чтобы ускорить трансформацию (изменить свою темную вибрационную моду), написала она мне тогда. Она нашла эту мантру и повторяла ее до своего последнего дыхания, день и ночь и каждую секунду, в течение пятнадцати лет, как, возможно, делал Шри Ауробиндо, когда ходил взад-вперед по своему коридору с высоким потолком. И, возможна, она все еще повторяет эту мантру сейчас. Ведь что же может дезинтегрировать ту вибрацию?

Эта мантра обладает поразительной силой над вибрационной сетью, темной сетью грязи, которая обволакивает нас и порождает все наши болезни и старение и всевозможные несчастные случаи. Эта мантра воздействует на мое тело, - сначала отметила она. Это странно, мантра как бы сгущает нечто: вся клеточная жизнь становится компактной, прочной массой грандиозной концентрации -- и ОДНОЙ ЕДИНОЙ вибрацией. Вместо всех обычных вибраций тела, нет ничего, кроме единой вибрации. Единой массы. Вся дрожь, несчетные колебания, поползновения тела внезапно сгустились в одну единую вибрационную массу. Смерть не может войти туда. Болезни и несчастные случаи также не могут войти. Тело наполнено "неприступной" субстанцией, так сказать. Но нужно быть способным вынести эту "субстанцию". Все же, в самом начале, она заметила: Как только я остаюсь в покое на минуту или концентрируюсь, всегда начинается эта мантра, и есть ответ в клетках тела: они начинают вибрировать. В дугой раз, когда это пришло, оно охватило все тело, таким вот образом: все клетки затрепетали. И с какой силой! Вибрация продолжала усиливаться и расти, тогда как сам звук становился все громче и громче, и все клетки тела были охвачены такой интенсивностью стремления, как если бы все тело начало распухать -- это становилось грандиозно. Я чувствовала, что все готово было взорваться. И это обладало такой силой трансформации! Я чувствовала, что если бы это продолжалось, то нечто бы произошло, в том смысле, что изменилось бы некое равновесие клеток тела... Опасная переломная точка. И мы снова сталкиваемся с проблемой "адаптации" субстанции. С какого конца ни подходи к проблеме, все время наталкиваешься на одну и ту же сеть, опутывающую все: можно ли разрушить эту сеть, эту смертную вибрационную паутину, не разрушив саму жизнь и не дезинтегрировав форму?