Кристофер Макдугл - Рожденный бежать

Сальвадора все это не волновало. Продолжая беспечно крутить баранку, он резво трюхал по узкой лесной дороге и, невероятно фальшивя, гортанным голосом распевал что-то о занудной девице Марии. Вдруг песня резко оборвалась. Сальвадор выключил плеер и уставился на красный «додж» с закопченными до черноты стеклами, который неожиданно возник в облаке пыли прямо перед нашим капотом.

Наркокурьеры! Сальвадор, потихоньку взяв вправо, бочком подобрался к краю обрыва и еще больше отпустил педаль газа, почтительно сбрасывая скорость, уступая большому красному «доджу» каждую пядь дороги, какую он только мог позволить себе освободить.

«Можете не беспокоиться, — пытался сообщить он своими манипуляциями. — У нас тут свои дела, без наркоты, и вам незачем останавливаться». Поскольку что, собственно, мы бы сказали, если бы они высыпали из машины, требуя, чтобы мы, глядя в дула их штурмовых винтовок, четко и внятно объяснили им, какого черта делаем здесь, в этой дыре, в сердце мексиканского царства марихуаны…

Сказать им правду мы не могли; если бы они поверили, нам бы не жить. Если банды наркоторговцев в Мексике и ненавидели кого-нибудь так же сильно, как копов, так это певцов и репортеров. Не тех «певцов»: на сленге — «осведомителей», «стукачей», — а настоящих, с гитарами, распевающих о любви, эстрадников. Всего за полтора года наркобанды расправились с пятнадцатью такими, включая красавицу Сайду Пенью, двадцативосьмилетнюю солистку группы «Сайда и лоскульпаблес», которую подстрелили после концерта. Она осталась жива, но банда наемных убийц проследовала за ней до больницы и добила, когда она приходила в себя после хирургической операции. Любимец публики Валентин Элисальде убит был очередью, выпущенной из «АК-47» прямо через границу из Макаллена в штате Техас. Серхио Гомеса убили вскоре после его номинаций на премию «Грэмми» — ему подожгли гениталии, затем задушили и вышвырнули на улицу. Насколько можно судить, певцы пали жертвами своей славы, красоты и таланта; они невольно наносили удар по чувству собственной значимости наркотузов, поэтому их приговаривали к смерти.

Странная фетва [9] Решение муфтия о соответствии того или иного действия, явления Корану и шариату. была непредсказуемой, однако в сговоре против репортеров наркодельцы оказались единодушны.

Статьи со свежими новостями о картелях с руками оторвали американские газеты. Это взбудоражило американских политиков, они нажали на Управление по борьбе с наркотиками, требуя принять решительные меры. Взбешенные «зеты» забросали ручными гранатами редакции новостей и даже послали киллеров, которые должны были перейти границу Соединенных Штатов и выследить журналистов, сующих нос не в свои дела. После того как за шесть лет было убито тридцать репортеров, редактор газеты в Вильяэрмосе обнаружил под дверью своего кабинета отрезанную голову какой-то шестерки из цепи распространителей наркотиков с запиской: «Ты — следующий». Жатва смерти стала столь велика, что Мексика в конце концов вышла на второе место в мире по числу убитых или похищенных корреспондентов, уступая только Ираку.

И вот теперь мы избавили картели от массы хлопот: певец и журналист вперлись прямиком в их владения и сами идут к ним в руки. Я засунул свой блокнот как можно глубже в штаны и обшарил взглядом сиденье, проверяя, не спрятать ли что-то еще. Хотя это было бессмысленно: повсюду валялись пленки с записями группы Сальвадора, у меня в бумажнике лежал пропуск представителя прессы, а между ступнями притулился рюкзак с магнитофонами, ручками и кинокамерой.

Красный «додж» ехал рядом. Был чудный солнечный день; дул прохладный, пропитанный ароматом хвои ветерок, однако все окна грузовичка были глухо задраены, скрывая таинственный экипаж, неразличимый за черными стеклами. Пикап снизил скорость и тащился бок о бок с нами, трясясь и урча.

«Только продолжайте движение, — как заведенный бубнил я про себя. — Не останавливайтесь, не останавливайтесь, не останавливайтесь, нет, нет…»

Грузовик остановился. Я до предела скосил глаза влево и увидел, что Сальвадор, вцепившись в руль, смотрит прямо перед собой. Не шевельнув ни единым мускулом, я перевел взгляд на дорогу.

Мы сидели. Они сидели. Мы молчали. Они молчали.

Шесть убийств за неделю, подумал я. А кому-то там подожгли яйца. Я уже видел, как моя голова катится между лихорадочно отплясывающими шпильками на полу танцзала в городе Чиуауа…

Неожиданный рев взорвал тишину. Большой красный «додж», громко хрюкая и плюясь, возвращался к жизни — рванув с места, он с грозным рычанием пронесся мимо.

Сальвадор, глядя в боковое зеркало заднего вида, напряженно следил за автомобилем-убийцей, пока тот, лихо газанув напоследок, не исчез в клубах пыли. Шлепнув ладонями по баранке, он снова врубил плейер, который тут же заорал это их вечное ай-яй-яааай…

— Отлично! Вперед, навстречу новым приключениям! — воскликнул Сальвадор.

Разные части моего тела, от напряжения затвердевшие так, что ими можно было колоть орехи, постепенно начали расслабляться… но ненадолго.

Через несколько часов Сальвадор нажал на тормоза, дал задний ход, съехал с твердой дороги на изрытую колесами грунтовку и принялся петлять между деревьями. Мы углублялись все дальше в лес, с хрустом раздавливая сосновые иголки и подпрыгивая на ямах с такой силой, что я время от времени стукался головой о защитный брус в крыше автомобиля.

По мере того как в лесу становилось темнее, Сальвадор все больше сникал. Он даже выключил музыку, впервые после нашей встречи с автомобилем-убийцей. Я, грешным делом, подумал, что он в тишине и одиночестве прикладывается к бутылке, и приготовился разрешить ситуацию, но когда я наконец сунулся со своим вопросом нарушить затянувшееся молчание, он лишь угрюмо огрызнулся. И тут до меня дошло: мы заблудились, а Сальвадор не хочет в этом признаться. Присмотревшись к нему повнимательнее, я заметил, что он, сбрасывая скорость, осматривает стволы деревьев, словно в похожей на клинопись коре зашифрована дорожная карта.

Мы влипли. У нас был один шанс из четырех, что все кончится хорошо; остальные три варианта сводились к следующему: мы едем назад, прямиком в объятия «сетов», в темноте сверзаемся со скалы, или будем кружить в этой глухомани, пока не кончится наша еда и один из нас не сожрет другого…

И вот на закате мы выбрались из этого кошмара.

Мы выехали из леса и увидели впереди необозримое пустое пространство — трещину в земной поверхности, да такую огромную, что дальняя ее сторона вполне могла находиться в другом часовом поясе. Глубоко внизу она выглядела застывшим взрывом, положившим конец миру, будто разгневанный Бог разрушал планету и в самый разгар действа передумал и остановил Апокалипсис. Я не отрываясь смотрел в пространство, беспорядочно рассеченное на извивающиеся ущелья.