Олег Шляговский - Поэзия – лекарство и яд гениев, или Исповедь реабилитанта

Впоследствии, приводя в пример те или иные стихи, а именно им, как невидимому яду или лекарству, и посвящена моя книга, иногда я буду делать их краткий фоносемантический анализ.

Конечно, когда я начинал заниматься поэтической самотерапией сразу после сеанса усиленной химиотерапии или после сеанса лучевой терапии, то, перечитывая на следующий день, многое переделывал. Для некоторых случаев переделывал это мягко сказано. Расскажу об одном случае. После очередного сеанса лучевой терапии (к этому времени я уже прошел полный курс девятимесячной химиотерапии) я как это бывало часто, не мог заснуть и взялся, как говорится, за перо. Сел на кровати, оперся на ее спинку. На колени положил тетрадь и в таком положении неутомимого создателя оздоравливающего меня мира, не имеющего ничего общего с окружавшей болезнью, я провел всю ночь. Затем отоспавшись до обеда, я принял очередной сеанс лучевой терапии. После собственного сеанса поэтической самотерапии он вызывал только приятные ощущения.

Когда же днем я перечитывал написанную ночью для детей сказку, моему удивлению не было конца. Я вообще не мог вспомнить, откуда взялись герои и ее сюжет. Зато самочувствие у меня было великолепное. В отличие от многих других людей, проходивших рядом со мной лучевую терапию, и занятых, к моему сожалению, исключительно самосозерцанием своего не самого лучшего, как в прочем и у меня, периода жизни. Тогда я, к сожалению, не имел права предложить им свой метод поэтической самотерапии. В то время он не был апробирован на других, и у меня не было его научного и исторического подтверждения. Мне же в то время весь процесс творчества только придавал сил.

Моя жизнь стала идти по двум параллельными дорогам. По одной шла химическая и лучевая терапия, и по ней принимающее спасительные их удары мое тело.

А вот по другой шел непосредственно я сам, то есть мой мозг, который был занят всецело только творческой деятельностью. Эти две дороги пересекались, возможно, где-то вне меня. А, возможно, и не пересекались вообще. Точно не знаю.

Помнится, как-то, один 96-летний мудрый старец, повстречавшийся мне на жизненном пути, на мой вопрос: "Как ему удается так хорошо выглядеть?" ответил: "В свое время я сказал себе, что по одной стороне дороги идет мой возраст, а по другой я, и мы никогда не встречаемся, чем доставляем друг другу огромное удовольствие".

Сразу хочу пояснить, почему я олицетворяю себя только со своим мозгом, а не с требованиями капризного и иногда не считающегося с ним тела. Только потому, что абсолютно уверен – реально мыслящий человек и живущий в нашем суровом мире руководствуется в своих действиях только им, мозгом, а не банальной химической реакцией в теле, требующей каждый день какого-нибудь, скажем так, наркотика. Естественно, при полном подчинении желанию тела ты вроде уже и не человек. И согласитесь, когда трезво осознаешь это, становится не очень приятно. Здесь я, конечно, не имею в виду боль, притупляющую человеческое сознание. Боль, уводящую человека из обыкновенного мира в другой мир, состоящий только из этой нечеловеческой боли.

Именно поэтому с началом лечения в моральном и психологическом состоянии у меня ничего не изменилось. А к моим первым терапевтическим четверостишиям добавились еще несколько. Скажу, почему это произошло. Они были крайне мне необходимы! Поэтому рождались сами собой по мере возникновения насущных проблем, которые надо было решать сразу после их возникновения, быстро и эффективно, не ожидая, как говорится, "как пойдет". В итоге получалось следующее:

Фоносемантический анализ данного стиха: «мужественный, сильный, грубый, шероховатый».

Мужество и сила – это то, что именно необходимо для борьбы с болезнью.

Да, именно так и происходило, в каком состоянии во время прохождения курса химической и лучевой терапии я бы не находился, озвучивание этих строк делало свое благое дело – ничего от того плохого состояния не оставалось. На его место приходила бодрость духа и колоссальная уверенность в завтрашнем солнечном дне.

После первого сеанса химиотерапии, когда надвинулись ощущения незнакомые и, скажем мягко, не совсем приятные, стоило уйти в их созерцание, и уверен, они непременно стали бы командовать моим мироощущением. Но тут на помощь пришла моя поэзия. После сеанса я написал вот такое стихотворение:

Фоносемантический анализ: текст с одной стороны «хилый» и «тусклый». А как может быть по-другому, если человек лежит под капельницей 12 часов кряду. Однако, с другой стороны он «женственный» , что показывает уровновешенность психологического состояния. Она эта уравновешенность и позволяла мне иметь хорошее настроение и неукротимую волю к победе.

Во время написания этих строк, поверьте мне, все негативные представления о будущем состоянии моего организма, а тем более любые плохие ощущения настоящего моментально прошли. Хочу заметить, что в тот раз сеанс химиотерапии под капельницей длился 12 часов. Наверное, когда находишься под химиотерапевтической капельницей 12 часов, то это состояние не из приятных. Однако я могу делать, как не удивительно, только предположение о неприятности такого состояния. Хотите верьте, хотите нет, но когда всецело занят написанием новых строк, он, этот процесс, сам по себе, а ты сам по себе.

Мои мозговые извилинки в то время уже были пропитаны планами на будущее. И я сам себе стал уже завидовать, что все идет по плану, и скоро всеми красками как и прежде заиграет интереснейшая вне больничной койки жизнь. Достаточно странными стали казаться грустные лица рядом лежащих мужчин. Медицинская сестра, менявшая всем капельницы, была у всех одна и та же.