Чокьи Ринпоче - Медицина и сострадание. Советы тибетского ламы всем, кто заботиться о больных и умирающих людях

Особенно важно точно понимать процесс умирания. Если бы люди не умирали, не было бы смысла говорить на эту тему. Зачем говорить о смерти, если есть возможность её избежать? Но если мы оглянемся вокруг, то не обнаружим никого, кому удалось избежать смерти. Если бы мы могли встретить в этом мире одного-единственного человека, который не умер в своё время или которому не суждено умереть, или услышали, что такой человек может существовать, мы могли бы начать сомневаться в том, что должны умереть. Если бы существовал один такой человек, можно было бы предположить: «Возможно, и я такой же. Если он был первым, то почему бы мне не стать вторым». Но до сих пор не было никого, кто бы не умер. Мы все в одной лодке, все без исключения. Поэтому нам нужно научиться умирать.

Врачи обычно относятся к болезни как к чему-то, что касается пациентов, а не их самих. Но врачи ничем не отличаются от пациентов. Врачи тоже когда-нибудь заболеют.

Научиться надо не только умирать самому, но и работать с умирающими. Врач, безусловно, должен уметь помогать умирающим пациентам. Люди на пороге смерти охвачены тревогой. Им не только очень больно физически, ими владеют беспокойство и страх. Некоторые просто парализованы ужасом. Они приближаются к моменту, когда им придётся расстаться со всем, что они знали: друзьями, семьёй, близкими, детьми, имуществом. Буквально со всем. Мысль об этом может быть почти невыносимой. Даже не желая расставаться, они всё равно расстаются. Они всё равно умирают. Всё было бы не так уж плохо, если бы они могли взять с собой пару друзей, членов семьи и самые ценные вещи. Но с собой нельзя взять ничего, даже собственное тело. Всё осталось позади, всё покинуто, брошено. Ощущение этого гнетёт пациента.

Конечно, пациент может иметь связанные с его религией представления о том, что его ждёт после смерти. Но точно ему ничего не известно, поэтому он думает: «Что же произойдёт на самом деле?» Мы не умираем прямо сейчас, и у нас есть время подготовиться к смерти. Пришло время научиться справляться с ситуацией умирания.

Та часть нас, которая в данный момент осознаёт и чувствует, – это наш ум. Когда приходит время умирать, то, что в тот момент осознаёт и чувствует, тоже является нашим умом. И тот же ум продолжает переживать то, что происходит после смерти. Нет ничего, кроме нашего ума. Пока мы живы, мы можем выбирать, что делать, поэтому имеет смысл стараться всегда делать правильный выбор в течение жизни. Когда мы думаем о перспективе собственной смерти и когда мы сталкиваемся со смертью других людей, то переживаем опыт, который подобен учителю, напоминающему нам об истине.

Четвёртый вид учителя – абсолютный учитель нашей истинной природы. Этого учителя также называют «самосущее осознавание», «присущий ум», «присущая пробуждённость» или «необусловленная исконная таковость». Последнее определение особенно глубоко, не так ли? Но эти слова не только сильно звучат, они несут глубочайший смысл. Они отсылают к основе знания, которым в результате упражнений может наполниться наш собственный опыт. Это важнее всего. На самом деле можно сказать, что в жизни человека самая важная цель – узнать и пережить необусловленную исконную природу. Почему? Потому что расслабление, пребывание в состоянии необусловленной исконной природы освобождает любое эмоциональное состояние. Оно избавляет нас от невежественного цепляния за двойственность. Выше этого нет свободы, которой можно или нужно было достичь.

Занятые жители Запада часто думают, что у них нет времени на духовную практику, даже если им кажется, что она полезна. Как и любое другое начинание в жизни, продвижение в практике медитации зависит в основном от того, какое значение мы ему придаём. Западные люди хорошо умеют организовывать и выполнять ежедневную работу. На Западе за один день можно многое успеть. Но если ежедневные дела кажутся человеку интересными и приносящими удовлетворение, то духовная практика может стать для него разве что хобби. Впрочем, даже в качестве хобби духовная практика приносит пользу.

Мы сами решаем, какие усилия готовы приложить для того, чтобы развивать свои духовные качества. Будда однажды сказал, что путь духовной практики открыт каждому человеку. Любой может следовать духовному пути, и всех, кто решит так поступить, ждёт благой результат, вне зависимости от того, кто они такие. Тогда встаёт вопрос о том, как следовать духовному пути наилучшим образом. В идеале нужно оставить повседневную жизнь и однонаправленно сосредоточиться на духовной практике. Примером может послужить тот, кто отправляется в горы, чтобы поселиться в пещере и не заниматься ничем кроме духовной практики. В Тибете жил знаменитый йогин, обитавший в горных пещерах, по имени Миларепа, его жизнеописание «Жизнь Миларепы» может показаться вам интересным.

Второй способ следовать пути духовной практики – это уйти в монастырь, где созданы все условия для развития духовных качеств практикующих. Можно дать обеты монаха или монахини, после чего с утра до вечера следовать программе, включающей изучение, практику медитации, обсуждение и так далее.

Третий способ продвижения по духовному пути самый сложный. Это путь мирянина. Мирянином называется любой человек, активно включённый в повседневную жизнь: родитель, женатый, сотрудник или любой другой, в жизни которого много обязанностей и задач. Все эти люди сталкиваются с ситуациями, провоцирующими различные эмоциональные состояния: привязанность, агрессию, гордость, зависть и многие другие эмоции. Все мы живём в мире эмоций. Если мы способны быть включёнными в повседневную жизнь и при этом практиковать и достигать результата, мы действительно относимся к лучшему типу практикующего, поскольку наш путь самый трудный. Вторым наилучшим вариантом считается жизнь монаха. Легче всего оставаться духовным практикующим тому, кто живёт в горной пещере без внешних отвлечений.

В буддийской философии наиболее важной считается практика обучения узнаванию абсолютного учителя, нашей истинной природы. Поначалу мы прикладываем усилия для того, чтобы осознать внутренне присущую нам природу. Нам приходится напоминать себе о ней. Но это необходимо только поначалу. Чем больше мы тренируемся, тем меньше усилий требуется, чтобы напоминать себе об узнавании собственной природы. Наша практика становится более стабильной. По мере того как мы будем обретать бо́льшую устойчивость в переживании сострадательной пустоты – нашей истинной природы, – мы заметим, что ослабевает наша вовлечённость в слепые эмоции и неблагие действия. В то же время благие качества – мудрость, сострадание и способность к раскрытию сознания – возрастают до тех пор, пока мы не достигнем того, что называется подлинным и полным просветлением.