Иван Гончаренко - Собачья служба. Истории израильского военного кинолога

Я попытаюсь объяснить, каковы дух и принципы нашей армии. Некоторые отнесутся к моим словам скептически, скажут, мол, армия есть армия. Вне зависимости от принадлежности к какой-либо стране в ней всегда жесткая дисциплина, четкая иерархия, муштра, а иногда встречается и самодурство командиров. В этом плане ЦАХАЛ , как мне кажется, кардинально отличается от других армий мира.

Но и израильское общество разительно отличается от обществ других стран. Может быть, взгляд на мою страну через призму армейского уклада поможет понять, как этот странный, часто непонятный еврейский народ умудряется неплохо жить на такой крошечной, каменистой, лишенной практически всех полезных ископаемых и воды земле.

А начну я с небольшого рассказа об одной спецоперации.

Случилось это уже по окончании мной полуторагодичного курса подготовки (сначала шестимесячный курс бойца подразделения, затем трехмесячный курс спецподготовки особых войск и, наконец, шестимесячная кинологическая подготовка), когда я стал бойцом-кинологом подразделения Окец. Был четверг, я готовился к поездке на шаббат домой — израильские солдаты часто на выходные уезжают к родным. Наши же бойцы-кинологи пользовались и более ценной привилегией — хамшуш, предметом лютой зависти солдат многих других подразделений. Хамшуш — аббревиатура слов «хамиши — шиши — ве — шаббат» — с четверга по субботу, то есть мы имели право отбыть на шаббат не в пятницу, как все, а в четверг. Вы представляете, что такое на целые сутки дольше пробыть дома?! Манна небесная, которая к тому же сыпалась на нас почти каждую неделю!

В этот раз перед самым отъездом ко мне подошел наш офицер Ишай и предложил остаться на базе, чтобы поучаствовать в качестве помощника кинолога в боевой операции, которая планировалась на северной границе Израиля.

У нас частенько отправляли молодых бойцов, только окончивших кинологический курс, в качестве помощников более опытных кинологов на военные операции. Благодаря этому мы получали бесценный опыт работы с собакой, необходимый в будущем, который порой спасал кому-то жизнь. Кстати, я написал именно «предложил», а не «приказал», потому что можно было и отказаться. На самом деле, подобная свобода выбора — это очень рационально. Ведь когда нет крайней необходимости в солдате, ему правильнее предлагать участие, а не приказывать. Человек лучше всех знает свое внутреннее состояние, понимает, готов он или нет, есть ли у него необходимые возможности и настрой. В результате возрастает эффективность операции. А благодаря тщательной системе отбора в спецподразделения в Окец попадают высокомотивированные люди. И если военнослужащий отказывается от участия в операции, то лишь по действительно веской причине.

Конечно же, я согласился. К слову, отказов от подобных предложений практически не наблюдалось.

Не стану рассказывать о нескольких днях подготовки к этой операции, это неважно. В конце концов в полночь я оказался в одной из воинских частей на севере страны. В операции должно было участвовать подразделение Эгоз [1] Эгоз (ивр. יחידת אגוז, Йехидат Эгоз) — элитное подразделение спецназа Израильской армии для ведения контрпартизанских действий. . Согласно плану, его бойцы, а также кинолог и я должны были скрытно зайти в заброшенное здание на границе, получить там приказ и выдвинуться на непосредственное проведение спецоперации. Мы незаметно зашли в здание, а дальше произошла длительная заминка. Окончательный приказ на проведение операции должен был дать Генеральный штаб ЦАХАЛ. Вместо этого нам неожиданно сообщили, что по политическим соображениям ответ, возможно, придется ждать больше суток.

В доме было темно и неуютно. Каждый из нас нашел место, где можно было прилечь или хотя бы присесть, оперевшись на стену. Потекли томительные часы ожидания.

Я во всей своей амуниции — спецжилете, каске, наколенниках, с автоматом в руках — прилег и почти сразу заснул… и в мгновение ока во сне оказался на каком-то волшебном острове вместе с несколькими друзьями. Остров этот был просто райский — великолепный пейзаж, пальмы на фоне бирюзовой воды и чистейшего, почти белого песка, в воздухе разлито спокойствие и блаженство. Никаких террористов, спецопераций, жары и пота.

В пять утра я проснулся. Приказа по-прежнему не было. Я снова заснул, пытаясь вернуться в свой удивительный сон. И это у меня получилось! Вновь бирюзовая вода до горизонта, белый песок под ногами и кроны пальм над головой. Мы с друзьями бежим купаться, хохочем, радуемся жизни…

Прошло сорок восемь часов, но приказа Генерального штаба все не было. Все это время мы находились в доме, лишь по ночам (иногда на пять минут) кинолог или я, его помощник, выходили погулять с собакой. А потом — все тот же сон. Это удивительно, но я каждый раз снова и снова в него попадал! Как же не хотелось выходить из такого сна! В мгновение ока переноситься с райского острова в этот каменный, лишенный света и какого-либо уюта дом, где вместо тропических благоуханий все явственней ощущался «аромат» десятка давно не мытых солдатских тел и пятидесятикилограммовой собаки. Контраст, конечно, получался резким. С одной стороны, этот заброшенный дом, отупляющая скука, когда остается только сидеть, прислонившись к стене, или спать. С другой — беззаботное наслаждение жизнью в сказочном уголке планеты.

Наконец через двое суток нам дали разрешение действовать. Не стану описывать саму операцию, скажу лишь, что в следующие три-четыре дня мы практически не спали. А после ее завершения, вернувшись на базу и приняв душ, я упал на кровать и мгновенно заснул. Вместо райского острова я оказался в черном мраке беспробудного свинцового кошмара. К сожалению, тот удивительный сон никогда больше не повторялся. Когда реальная жизнь скучна, сера, наполнена печалью, ты стараешься избавиться от этой реальности, убегаешь в сказочную страну, в красивый сон. И он становится твоей настоящей жизнью, а реальность, наоборот, превращается в дурной сон.

В армии я часто вспоминал свой удивительный параллельный мир, в котором мне было так уютно! Я вспоминал тот диссонанс, который ощущал тогда каждый раз, когда нехотя просыпался и понимал, где нахожусь, осознавал, что нам предстоит сделать через несколько часов, а то и минут. Как же мне хотелось в тот момент, чтобы все было наоборот, чтобы, отдыхая на пляже с друзьями, я на секунду задремал и мне бы приснился кошмар: домик на границе, и в нем — солдаты израильских спецподразделений. А пробудившись, увидел бы, что все хорошо, что жизнь намного лучше, чем сон.

Я мечтаю о том, чтобы во всем мире, во всех странах жизнь стала лучше, чем любой самый красочный мир из снов. Я мечтаю, чтобы не было армии, людей в зеленой форме и домиков на границе — возможно, последнее, что может увидеть чей-то восемнадцатилетний ребенок! Знаю, что не одинок в своих мечтах.