Фрауке Шойнеманн - Первое дело таксы

Нет, кто-то должен открыть мне дверь террасы. Я убрал лапы с подоконника и помчался к детям.

Какая радость! Билле так и не стала аккуратнее! Возле её двери опять валялась целая куча одежды, поэтому дверь была приоткрыта.

Я перепрыгнул через одежду и подбежал к кровати.

Гафф, уауу, гафф! Я начал громко скулить.

Через некоторое время Билле проснулась.

– Пауль, что случилось? – спросила она, протирая сонные глаза. – Ты опять боишься ветра? – Она прислушалась. – Но сегодня всё тихо!

Я продолжал скулить и начал подпрыгивать.

– А, понятно – тебе нужно выйти, правильно?

Точно! Сто очков! Умная девочка! Я мгновенно выскочил из её спальни, подбежал к двери террасы и стал царапать по ней лапой. Сонная Билле ковыляла за мной.

– Ну ладно, ладно, – пробормотала она и повернула замок. – Давай быстро! Но не убегай далеко! Иначе у нас будут неприятности. Мама рассердится!

Я?! Убегу?! Да ни за что! Большими прыжками я умчался в темноту и бежал, слушая то, что сообщал мне мой нос.

Куда же теперь? Я отчётливо различал запах Сникерса, но самого кота нигде не видел. Я стоял перед кустами в конце сада и напряжённо всматривался в ночной мрак. Вскоре мои глаза привыкли к темноте, но это лишь означало, что я видел, что ничего не вижу. Гафф! Куда же делся косматый толстяк?!

Я ещё раз обнюхал всё вокруг себя, и мне показалось, что его след ведёт к большим деревьям в начале парка. И не только его след. Как я и предполагал, Сникерса сопровождали минимум две-три кошки, я чуял их запах. Итак, я продолжил преследование, добежал до конца нашего садика и прополз под маленькой садовой калиткой.

Да, было тесновато, но меня это не остановило. В конце концов, мои предки пролезали и не в такие узкие норы и щели, чтобы схватить барсука или кролика. Уф, ещё полсантиметра – и вот я уже по другую сторону от нашей калитки, в парке.

Кошачий запах доносился всё отчётливее. Я по-прежнему не видел Сникерса, но, возможно, он находился в двух-трёх метрах от меня. Я осторожно прокрался мимо деревьев. Старый кот наверняка где-то здесь! Запахи так усилились, словно прямо перед моим носом заседал целый кошачий конгресс! А потом вдруг РРАЗ! – и запах пропал. Как это понять?

Я ещё раз хорошенько огляделся по сторонам. Никаких следов косматого и остальных! Куда же их черти унесли?!

Вот! Шёпот! Он донёсся до меня словно издалека, но я знал, что кошки где-то совсем рядом. Шорохи, еле различимые шорохи – но от моих превосходных ушей не укроется ничего.

Гафф, сосредоточься, Пауль фон Таксенвальд! Я чутко вслушивался в ночь. И действительно – чем больше напрягал слух, тем больше мне казалось, что я слышу голоса. Далёкие «МЯУ» и «МУРР».

Кошачьи голоса! Точно!

Но откуда они доносятся?

Я ещё раз обнюхал всю землю между двумя высокими деревьями, начиная с того места, где кошачий запах ещё был отчётливым, и до того, где след внезапно обрывался.

И тут – ОПЛЯ! – я споткнулся лапой об очень гладкий большой камень и упал прямо на свой чуткий нос.

Ауа!

Вскочив на лапы, я внимательно присмотрелся. Это был не камень. Это было что-то вроде трубы. Да что там – это и БЫЛА труба! Действительно, между корней двух деревьев торчала большая труба, и из неё слышался гул голосов. Точно слышался!

Я обнюхал края трубы. Кошки! Кошки! КОШКИ! Я не ошибся: Сникерс и его приятели наверняка исчезли в этой трубе. Я осторожно сунул в неё голову. Там была кромешная темень, я абсолютно ничего не видел, но обрывки разговора стали отчётливее.

Дети в беде… вести наблюдение на территории парка… героические усилия… благодарим спасателей…

Я абсолютно ничего не понял, но от волнения у меня засвербело в носу, словно я сунул его в муравейник. Мне стало ясно: Сникерс торчал где-то на другом конце этой трубы, и мне надо выяснить, что там делает старый кот. А для этого у меня есть единственная возможность: я должен сам пролезть через эту трубу, гафф-ауау-гафф!

Да, такая перспектива не выглядела приятной. Но я не был бы Паулем фон Таксенвальдом, если бы испугался испытания. Я сунул в трубу голову и осторожно пополз вперёд. Труба оказалась довольно узкой. Как же тут пролез толстый кот? Ещё в ней было жарко и душно, мне не хватало воздуха – мучение, да и только. Но я всё равно полз и полз в темноту, приближаясь к голосам.

Мне казалось, что я ползу уже целую вечность, но тут мой нос почувствовал прохладу и чуть ли не ветерок. Стало светлее – я дополз до конца трубы и осторожно высунул из неё голову: я не сомневался, что Сникерс вряд ли будет в восторге от моего появления, так что лучше, если он меня не увидит.

Я огляделся. Это был какой-то подвал. Труба заканчивалась чуть выше пола. Прямо перед носом я увидел множество кошачьих лап, образовавших круг. Кошек было не меньше двадцати, это точно! А в середине круга сидел Сникерс! Я был уверен в этом на сто процентов! Правда, я видел только его толстую кошачью попу и косматый хвост, всё время мотающийся из стороны в сторону, но его голос я мог теперь узнать где угодно. Самодовольный, властный – нет, сомнений никаких не было: в центре кошачьего круга сидел мой странный сосед и держал речь.

– Минка нагнала страху на подлую ведьму – теперь та не скоро пожалуется на играющих во дворе детей! – проговорил он. – В общем, молодец, Минка! Очень хорошо!

Остальные кошки одобрительно замяукали, а я не понял ни слова. Нет, не совсем так. Конечно, я слышал каждое слово, но абсолютно не понимал смысла. О чём говорил Сникерс?

– А теперь, мои верные соратники, члены ККСД, мне нужны добровольцы для одного особенно трудного дела, – с подчёркнутым драматизмом сказал Сникерс.

Я видел, как кошки переминались с лапы на лапу в ожидании его сообщения.

– Возможно, вы помните Неле. Она была одной из первых, кому мы помогли. Ну, у неё ещё была та ужасная нянька.

Взволнованное мяуканье. Кажется, все кошки хорошо помнили Неле.

– Да, мои дорогие друзья, от няньки мы тогда её избавили. Но сейчас Неле снова оказалась в тяжёлой ситуации. Я слышал, что её мать собирается съехаться со своим другом, а это совсем в другой части города. Конечно, Неле грустит, потому что ей придётся сменить школу, но и радуется, потому что ей нравится друг матери, он приличный человек. Но проблема вот в чём. У него есть собака – довольно неприветливая овчарка по кличке Роня. И поскольку эта самая Роня не выносит кролика Харви, который живёт у Неле, рычит на него, а один раз даже чуть не укусила, то Харви решили отдать знакомым. Неле очень грустит, но, конечно, не хочет, чтобы кролик пострадал от дурацкой овчарки. Вы можете себе представить: собака ведёт себя ужасно – а кролик должен страдать!