Владимир Швабский - Рассказы о военных собаках

«3-я окружная школа младшего комсостава служебного собаководства погранвойск НКВД УССР сформирована при 33 Каменец-Подольском погранотряде (приказ ГПУ-УССР № 176, 10-1927 г.).

Приказом начальника погранвойск от 01.02.40 года передислоцирована в местечко пос. Копычинцы.

20.12.40 года распоряжением начальника погранвойск НКВД УССР школа передислоцируется в город Коломыя УССР».

Исторический формуляр — это документ, куда заносятся все события связанные с жизнью части (школы), с боевой подготовкой, походами и учениями, с подготовкой и выпуском курсантов-проводников и служебных собак.

Вот данные, записанные в Историческом формуляре школы:

«8-й выпуск. 15.05.33 г. набрано курсантов — 101, собак — 101.

24.01.34 г. выпущено: курсантов — 93, собак — 93.

9-й выпуск. 25.01.36 г. выпущено: курсантов — 25, собак — 25.

10-й выпуск. 11.11.36 г. выпущено: курсантов — 73, собак — 73.

11-й выпуск. 11.05.37 г. выпущено: курсантов — 37, собак — 37.

12-й выпуск. 10.12.37 г. выпущено: курсантов — 72, собак — 50.

13-й выпуск. 18.12.38 г. выпущено: курсантов — 95, собак — 94.

14-й выпуск. 04.10.39 г. выпущено: курсантов — 116, собак — 119.

(6 курсантов не допущены к экзаменам, и 2 собаки не прошли полный курс обучения) — приказ ПВ НКВД КО № 065 от 04.10.39 г.

15-й выпуск. 01.01.40 г. набрано: 144 курсанта, собак — 144. 01.12.40 г. выпущено: 131 курсант, собак — 116 (кроме того, выпущено 15 собак сторожевой службы из-за позднего поступления на курсы).

16-й выпуск. 15.03.41 г. набрано 200 курсантов (6 взводов), о собаках данных нет. Программные занятия начаты 20.03.41 г. и окончены 22.03.41 года».

В средствах массовой информации часто упоминается количество собак, принимавших участие в бою под Легедзино, — 150. Сегодня, по прошествии длительного срока, трудно судить об этой цифре, но простой расчет показывает, что их должно быть меньше. Как вспоминал А. И. Фуки, было оставлено 25 проводников со служебными собаками во главе со старшим лейтенантом Д. Е. Ермаковым и его заместителем по политчасти младшим политруком В. Д. Хазиковым. Часть служебных собак из примерно двухсот по штатному расписанию школы была передана по приказу в город Харьков. Каждый проводник может вести и управлять 2–3 служебными собаками, что не может превышать 75 собак.

И тем не менее это было первое применение служебных собак одновременно в большем количестве против наступающего противника.

Героизм пограничников и их четвероногих помощников вызывает не просто уважение, а восхищение их подвигом. Не все люди, даже в военной форме, выдерживали ужасы той войны. Собаки же до последнего вздоха оставались верны долгу, тому, чему научили их люди, и своим проводникам-пограничникам. Жаль, что в наших учебниках по истории этот подвиг даже не упоминается!

Из воспоминаний А. И. Фуки:

«Расстояние между ними и фашистами все сокращалось, до позиции оставалось 30–40 метров, уже видны их злые лица. По всей линии в сторону врага летели гранаты, у кого были патроны — огонь! Еще миг — и гитлеровцы всей своей массой смогут уничтожить горсточку защитников штаба корпуса. И вот здесь произошло невероятное. В тот самый момент, когда враги бросились на позиции, наш общий любимец командир батальона майор Филиппов Р. И. приказал спустить всех служебных собак. Собаки с молниеносной быстротой преодолели участок пшеничного поля, которое их прикрывало. Они внезапно появились перед фашистами. На фашистскую злость овчарки ответили своей собачьей злостью. За несколько секунд обстановка на поле боя резко изменилась в нашу пользу. Сначала фашисты пришли в смятение, а затем это состояние перешло в замешательство, которое вскоре переросло и превратилось в паническое бегство. Собаки сбивали немцев с ног, впивались им в горло и еще кое-куда, рвали нещадно. Вся эта собачья стая в один миг превратилась в невероятно грозную животную массу. Теперь ничто не могло их остановить, да и никто не думал этого делать. В конечном итоге у овчарок были свои счеты с фашистами. И вот наступил час расплаты. Гитлеровские головорезы получили сполна за все. У наших четвероногих друзей разговор с фашистской нечистью был короток и беспощаден. Все защитники одним порывом сорвались с места и в невероятном воодушевлении преследовали бегущего врага свинцом и штыком.

Пытаясь спасти своих вояк, фашисты обрушили на нас минометный огонь. Над полем битвы кроме привычных звуков стрельбы и взрывов, криков и стонов перемешались еще пронзительные звуки грозного собачьего лая. Собачий лай долго еще о себе напоминал» [10] Фуки А. И. Друзья суровых дней. Воспоминания. Рукопись // Архив Центрального пограничного музея ФСБ РФ. .

Александр Ильич пишет:

«На всю жизнь я сохранил в памяти этот эпизод, на всю жизнь во мне оставалась любовь к четвероногим друзьям. Мне кажется, что о боевой их деятельности написано еще очень мало, а ведь они заслужили, чтобы о них помнили и писали» [11] Он же. Быль, ставшая легендой… С. 62. .

Что же с ними стало? Что случилось с верными друзьями? Александр Ильич вспоминает, что память о героизме пограничников и их боевых друзьях среди жителей села была настолько велика, что, несмотря на присутствие немецкой оккупационной администрации и отряда полиции, полсела мальчишек с гордостью носили зеленые фуражки погибших.

Из рассказов жителей Легедзино:

«Дней через семь после боя, когда фашисты уже прошли через наше сгоревшее село на восток, прошел слух: за селом, в Коммунарском лесу, скрываются советские бойцы. Крестьяне решили удостовериться и, поехав туда, действительно, нашли четырех пограничников, но только один из них был еще жив. Им оказался инструктор школы служебного собаководства сержант Иван Арсеньевич Иванов, родом из деревни Симоново Греблевского сельсовета Калининской области. Умерших от ран пограничников мы похоронили тут же, а раненого положили на подводу и повезли в село. За подводой неотступно бежала овчарка…»

Пограничнику оказали медицинскую помощь. Придя в себя, он рассказал о концовке Легедзинского боя, «как сто пятьдесят служебных собак обратили в бегство сотни гитлеровцев и спасли последних защитников штаба».

«Собака лежала рядом и ловила каждое слово. Она ни на шаг не отходила от него, как ее ни гнали, лизала руки ему и каждому, кто за ним ухаживал, как бы прося хоть чем-нибудь помочь ее хозяину. При упоминании о фашистах глухо, но грозно рычала.

У раненого было общее заражение крови — гангрена, и сельчане помочь ему уже ничем не могли… Похоронили его в той же рощице, рядом с друзьями. Все ушли, и только овчарка осталась у могилы. Местные мальчишки, проведав об этом, приносили ей воду и пищу, но она, вконец ослабевшая, лишь жалобно скулила. Вскоре ее нашли у могилы пограничника мертвой…» [12] Фуки А. И. Быль, ставшая легендой. С. 104–105.