Джен Лоу - Коты, вернувшие мне улыбку. История о счастье, книгах и всеобщих любимцах Бейкере и Тейлоре

В каком-то смысле наши коты выполняли роль рекламной приманки, такой, как, например, четырехлитровая канистра молока, продающаяся в круглосуточном магазине по сниженной цене: люди приходили за кошками, а оставались ради книг. И начинался новый цикл, и количество клиентов и посещений увеличивалось!

Где-то после полудня в библиотеке обычно наступало затишье. Уходили утренние посетители, и те, кто зашел вернуть несколько книг в обеденный перерыв. А позже приходили школьники, которые любили делать у нас уроки. Новую библиотеку посещало намного больше учеников, чем старую, так как здание располагалось теперь всего в нескольких кварталах от школы.

Бейкер любил детей.

Он не мог дождаться конца уроков,

когда в библиотеку наконец потоком хлынет детвора.

Во время затишья он старался расположиться у входной двери в ожидании группы ребят. И когда начинали появляться первые юные посетители, он обычно провожал их в читальный зал, чтобы там запрыгивать на их книги и рюкзаки и время от времени сидеть на тетрадях с домашним заданием.

Тейлор робел и немного пугался большого количества взрослых и подростков, но однозначно любил малышню. Меня всегда поражал тот факт, что он позволял им делать то, что никогда бы не позволил сделать взрослым: например, гладить его против шерсти или елозить по нему. Тейлору нравилось болтаться в отделе детской литературы каждый раз, когда там проводились специальные программы. Однажды в библиотеку пришел писатель, чтобы рассказать детям о динозаврах и дать потрогать какие-то окаменелости. Тейлор тут же влился в ряды слушателей, вызвав у ребятни гораздо больший интерес, чем сумка с камнями.

Иногда я наблюдала за тем, как какой-то малыш, еще не знающий азбуки, пытался «читать» книгу Тейлору. Ребенок держал в руках открытую книжку с картинками, чаще всего вверх ногами, а Тейлор сидел рядышком, пока тот балаболил ему что-то типа: «И кошечка сказала «мяу-мяу-мяу».

Для некоторых детей кот в библиотеке был полной неожиданностью. В процессе чтения они могли случайно посмотреть в угол комнаты и увидеть там пушистое животное. Что тогда начиналось! У малышей, еще толком не умеющих ходить, была другая реакция. Когда они видели Тейлора, то отворачивались, потом вновь смотрели удивленным взглядом и застывали. Можно было легко представить, о чем они в этот момент думали: « Это не настоящий кот, это плод моего воображения» или «Эта плюшевая игрушка так похожа на реального кота». Но не все решались подойти к нему поближе, чтобы проверить, так ли это. Обычно они старались быстро ретироваться, а потом тайком пробирались по периметру комнаты, в точности как Тейлор, когда хотел неслышно, но поспешно скрыться.

Я обнаружила, что некоторые дети сторонились кошек, потому что боялись любых животных, даже плюшевых. И меня удивляло, что среди фермерского сообщества было так много детей, чьи родители не хотели держать домашних питомцев. Однако со временем я замечала, что некоторые из этих боязливых ребят начинали чувствовать себя более комфортно в окружении котов. А некоторые из тех детей, кто не боялся животных, стали чаще приходить в библиотеку, чтобы просто провести время с Бейкером и Тейлором: по сути, библиотечные коты заменяли им домашних питомцев.

Был у нас один школьник, который почти каждый день заходил к нам делать уроки, и Бейкер любил потусоваться с ним, потому что тот одной рукой писал, а другой гладил кота.

– Как только я окончу школу, я выйду из дома, пойду гулять и наберу столько кошек и собак, сколько смогу! – сказал он мне однажды.

Тейлору также нравились вечерние посиделки, которые примерно раз в месяц устраивала для ребят наша сотрудница Кэрол Нейгетт. Она оборудовала детскую библиотеку в виде гостиной с креслом-качалкой и плюшевыми игрушками, положила на пол лоскутное одеяло, чтобы юные посетители могли устроиться на нем поудобнее и слушать истории. Они часто приносили с собой свои игрушки и пижамы, кое-кто даже был с родителями, а сама Кэрол переодевалась в халат и домашние тапочки. Тейлор обычно присоединялся к ним, чтобы поучаствовать.

Бейкера не сильно интересовали эти посиделки, зато он просто обожал слоняться в кабинете у Кэрол, где всегда было много карнавальных костюмов и мягких игрушек. Обычно он ходил поблизости, вынюхивая, а потом утаскивал несколько предметов к себе в «гнездо», устраиваясь к долгому дневному сну. Ему также нравилось прятаться в кабинете Кэрол в куче вещей, когда наступало время закрытия библиотеки, и мы уже собирались отправлять котов в рабочую комнату. Это было первое место, куда мы заглядывали, если теряли его.

Когда приходило время укладывать котов на ночь, с Тейлором обычно особых проблем не возникало. Ему нравилось самостоятельно готовиться ко сну. С Бейкером же было немного сложнее – он ценил свободу. Поэтому, если он не прятался в детской комнате, мы проверяли, не закрыл ли его кто-то в зале для совещаний или не заснул ли он случайно на полках среди книг.

Однажды мы по-настоящему потеряли Бейкера и нигде не могли его найти. Мы звали его, но знали, что все это тщетно, так как наши коты не имели привычки сразу же мчаться навстречу, едва заслышав: «Сюда, киса, киса». Конечно, если они хотели, то приходили, но никогда не бежали, а шли неторопливым прогулочным шагом, словно бы говоря: «Ну, я в любом случае собирался это сделать».

Все уже ушли домой, а мы с моим напарником Дэном Дойлом остались, чтобы поискать Бейкера. Тейлор в это время уже сидел на платке в рабочей комнате с видом воплощенной добродетели. Пересмотрев все привычные места, мы стали проверять столы и выдвигать ящики. В итоге обнаружили его в нижней части абонементного стола. Он спал, уютно устроившись в одном из шкафчиков.

– Бейкер! – пожурил его Дэн. – Мы звали тебя, почему ты не откликался?

– А зачем? – ответила я за него, вынимая кота и неся в рабочую комнату. – Он же был там, где ему хотелось находиться.

Настоящее сопротивление коты оказывали мне в день поездки к ветеринару, когда нужно было покидать библиотеку и садиться в машину. Поместить их в переноски можно было только при помощи грубой силы: я открывала дверцу, хватала кота за заднюю часть туловища и каким-то образом маневрировала остальной частью, пока тот сопротивлялся. Когда мы оказывались в кабинете ветеринара, он, конечно же, высовывался, но на одну восьмидесятую, и дальше вылезать не желал. Тогда я переворачивала переноску вверх дном и пыталась вытащить из нее кота, в то время как он жался к стенкам переноски, стремясь любым способом остаться внутри.

Нас всех уже стало так страшить это событие, что ветеринар, доктор Боб Горриндо, выписал коту валиум. В рецепте было написано следующее: