Кейт Мур - Феликс с железной дороги

Билли славился прямолинейностью. Если он был с кем-то не согласен, то без обиняков заявлял, что его противник порет чушь, дураков называл дураками и ничьих чувств не щадил. Когда он узнал о планах завести на станции кошку, то даже не захотел слушать и сказал, что это блажь. Начальник станции Пол, судя по всему, держался того же мнения. Как ни воодушевилась Энджи, сколько листовок ни вывешивал Гарет, начальник был по-прежнему неумолим.

Месяц шел за месяцем, идея все прочнее овладевала умами, и Гарет не сдавался: он попытался преподнести ее Полу в чисто деловом ключе. Зная, что начальник любит факты, цифры и схемы, Гарет не поленился свести все «за» и «против» станционного кота в таблицу:

Минусов, естественно, не нашлось. Но эта таблица повторила судьбу плакатов. Прошел 2009 год, 2010-й сменился 2011-м, а мечты Гарета так и оставались мечтами – о коте и о новой работе, которую он собирался найти… когда-нибудь потом.

И вот весной 2011 года сотрудники, проходя через дикторскую, обронили занятную новость: говорят, что Пола собираются перевести на другую должность. Обязанности начальника станции придется исполнять кому-то другому – и у этого человека будет возможность запретить или одобрить идею станционного кота.

Когда Гарет узнал, кто стал временным начальником, он невольно заулыбался от уха до уха и побежал к своему давнему сообщнику Энди: тот и был назначен исполняющим обязанности. Энди улыбался так же широко, как Гарет.

– Дело в шляпе! – в восторге воскликнул диктор, сияя глазами от радости. – Это наш шанс! Заводим кота!

Энджи Хант поправила желтый светоотражающий жилет, всмотрелась в вереницу пассажиров, деловито проходящих через турникеты, и подавила зевок. Дело было в апреле, по утрам становилось уже не так темно и мрачно, но даже долгие годы службы не помогали ей просыпаться в четверть пятого утра. Энджи любила свою работу, но иногда чувствовала, что действует на автопилоте.

Впрочем, этим утром она разглядывала пассажиров с непривычным волнением и надеждой; в толпе она высматривала Белинду Грэм.

Белинда, одна из администраторов «Транспеннинского экспресса», работала в главном офисе компании, в Манчестере, но каждый день ездила туда через Хаддерсфилд. Это было удачно, потому что Энджи собиралась задать ей очень важный вопрос – насчет станционного кота. Энди Кроган, исполняющий обязанности начальника станции, наконец дал добро этой затее, и хаддерсфилдским сотрудникам оставалось только получить согласие главного начальства. А здесь, как знала Энджи, могли возникнуть сложности.

О том, чтобы не спрашивать разрешения и завести кота контрабандой, не могло быть и речи. Всем хотелось оформить его честно и официально. План начался с шутки, но сотрудники станции любили кошек, многие держали их дома, и все ответственно относились к своим обязанностям перед животными. Энджи, Гарет, Энди и остальные уже решили, что, если их надежды оправдаются и кота одобрят, о нем будут заботиться все сотрудники. Даже Билли согласился помогать и участвовать в общем деле, хоть и выразил это, по обыкновению, молчаливо.

Возможно, Билли не устоял перед напором и энтузиазмом своего приятеля Гарета. По мере того, как борьба за кота набирала обороты, он перешел в ряды сторонников этой идеи. Со временем эта мысль его даже увлекла, и он иногда посмеивался, когда Гарет начинал мечтать о коте – а улыбался Билли нечасто.

– Это ты верно говоришь, – соглашался он и углы его губ непривычно поднимались вверх, – я согласен. Станционный кот нам бы не помешал, – и он выходил на улицу выкурить свою любимую сигариллу.

Билли сам держал кошек, в том числе рыжую красотку по кличке Яффа. Железнодорожник до мозга костей, он жил с женой в одной из бывших станционных построек и, когда его кошки гуляли по путям, из-за них иногда задерживали поезда. Любовь к кошкам подружила его и с Гаретом – тот был счастливым хозяином Космо, черно-белого котика с необыкновенно пышным хвостом. Но домашнего кота Гарету было мало – и вот станционный тоже перестал быть недостижимой мечтой.

Но сначала Энджи предстояло совершить чудо. Энджи потрясающе ладила с людьми и была таким хорошим бригадиром отчасти потому, что отлично умела руководить, точно знала, к кому обращаться, а главное, как просить, чтобы просьба не осталась без внимания, а задания выполнялись. Именно Энджи предложила спросить разрешения у Белинды. Энджи была давно с ней знакома и знала, что Белинда не бросает слов на ветер – у нее был практичный характер, и она не ленилась добиваться перемен. Ее не останавливали трудности.

Энджи всматривалась в проходящих мимо людей, но Белинда ездила несколько позже, и в ручейке пассажиров, проходящих через турникеты, не было видно ее знакомой светлой, коротко стриженной головы.

Энджи мысленно повторила свой текст и не могла удержаться от чуть виноватой улыбки. Железнодорожники решили не полагаться на волю случая, а заполучить кота любыми средствами. Поэтому разговор, который предстоял Энджи, в чем-то не уступал изобретательным плакатам, которые рисовал Гарет последние три года.

В зал хлынула следующая волна пассажиров, и вдруг Энджи заметила среди них миниатюрную фигурку Белинды.

– Белинда! – окликнула она ее и двинулась навстречу, привычно лавируя в густой толпе.

– Как дела, Энджи? – приветливо поздоровалась начальница.

– Слышали, что у нас произошло? – начала Энджи и понизила голос, словно из опасения, что ее услышат идущие мимо пассажиры.

Белинда встревоженно нахмурилась.

– Нет. Что такое? – спросила она и приготовилась услышать известие о какой-нибудь катастрофе. Если такой опытный бригадир, как Энджи, не справляется без помощи руководства, значит, дело серьезное.

– У нас в столовой мыши, представляете! – трагически прошептала Энджи и очень убедительно изобразила, как она потрясена и испугана воображаемым «нашествием грызунов». – Шарон, одна из наших девочек, говорит, что видела мышь!

Белинда сочувственно покачала головой. Чувства Энджи были ей понятны.

– Это же безобразие! – продолжала Энджи, переходя от изумления к возмущению так легко, что ей следовало бы присудить «Оскара». – Ведь мы там едим! – она перевела дыхание и сказала с нарочитой небрежностью: – Белинда, а нельзя ли нам завести кота?

Белинда секунду помолчала, спокойно обдумывая деловое предложение коллеги. Потом решительно кивнула: