Кейт Мур - Феликс с железной дороги

– Я не умею различать пол котят, – сказал он. – Вам придется разбираться самой.

Диспетчер нисколько не растерялась. Она подняла полосатых котят и сказала: «Это безусловно мальчик, а это – девочка». Назвать их она решила Перси и Макс. Потом она сунула руку в корзинку, взяла одного из черно-белых и перевернула кверху пузом. «Безусловно мальчик», – объявила она. Взяла его пушистого близнеца и проделала то же самое; как следует рассмотреть его мешала длинная шерсть, но она все равно вынесла вердикт: «Безусловно мальчик». Вид у нее был очень авторитетный.

Крис сообщил Энджи радостную новость: оба черно-белых котенка мальчики, можно выбирать любого. Для него тоже было приятное известие: Пэм, которая работала на станции Хаддерсфилд в билетной кассе, сказала, что оставшегося котенка согласна приютить ее мать, так что ему удалось сбыть с рук обоих.

Джоанна и Крис посмотрели на Хулиганов, которые шумно носились по дому. Оба они почти ничем не отличались друг от друга, кроме, разве что, того, что один был намного более мохнатым. Они заметили только одно различие. У котят, разумеется, была целая куча игрушек – что-то им дали, а что-то они сами уволокли. Еще у них был столб-когтеточка с мячом на веревочке, и все котята по очереди залезали на него и прыгали оттуда на мяч; была и дюжина мышек с пищалками. И с одной из этих мышей двойняшки вели себя по-разному. У этой модели игрушек сбоку шнурок, за который нужно потянуть, и мышь начнет быстро-быстро вибрировать и скользить по полу. Один из черно-белых котят панически ее боялся, зато второй был словно в своей стихии. Снова и снова он кидался на мышь, напрыгивал на нее, и – готово! добыча поймана. Прирожденный хищник.

– Кого из них лучше отдать на станцию, как ты думаешь? – размышляла вслух Джоанна, невысокая улыбчивая женщина со светлыми волосами и отличным чувством юмора. Но сейчас вопрос перед ней стоял довольно серьезный. Шутка ли, решать судьбу котят, которые, ни о чем не подозревая, резвятся и с обычным любопытством реагируют на всякую новую вещь, звук и запах. На улицу никого из пятерых ни разу не выпускали, потому что они еще не были привиты, но им и в доме хватало впечатлений. А сколько непривычного ждет станционного кота: заманчиво раскинувшиеся рельсы, стук поездов, многочасовые прогулки по платформам холодными ночами…

Джоанна решила, что это больше подходит тому, кто более пушист. Даже в столь юном возрасте было видно, что котенок пошел в отца, Гизмо, который весь состоял из меха и поэтому казался огромным. Уж конечно станционному коту не помешает хорошая, толстая меховая шуба! У второго котенка мех был короче, а сам он мельче.

Крис описал обоих Энджи.

– Один здоровенный и мохнатый, весь в отца, – сказал он.

– Его-то мы и возьмем, – решительно ответила она.

Энджи хотелось, чтобы ее кот был самым пушистым; а этот маленький котенок и правда представлял собой комочек пуха и весь помещался на мужской ладони. Крис послал ей несколько фотографий котят, и железнодорожники поняли, что их мечта близка к осуществлению.

Энджи, сияя улыбкой, обошла всех, показывая фотографии.

– Знакомься, вот наш котик, – сказала она Гарету с такой же гордостью, с какой молодые матери хвастаются портретами новорожденных.

Гарет просиял в ответ:

– А ведь мы своего добились! Разве мы не герои?

Но станционному коту было еще рано приезжать – как минимум до восьми недель он должен был оставаться с матерью. Но сотрудники все равно начали готовиться к встрече с малышом. Для него купили мягкие одеяльца-подстилки и белую пластмассовую миску с отделениями для корма и воды. На станции только и говорили что о будущем пополнении штата, и, судя по радостным лицам, никого в коллективе еще не ждал настолько теплый прием.

Однако не все были в восторге от этой перспективы. Несколько человек даже подняли шум и потребовали все отменить, потому что у них ужасная аллергия на кошек. Однако за те три года, что Гарет боролся за кота, от них ни звука не было слышно про аллергию, поэтому он отнесся к ним скептически.

Зато Крис Бриско мечтал о той минуте, когда Хулиганы покинут его дом. Каждый вечер они с Джоанной пересчитывали котят, потому что те только и делали, что играли в прятки и норовили забраться, куда не следует.

– Так, сколько у тебя? – спрашивал Крис с полосатым котенком в руках.

Джоанна обходила гостиную, внимательно оглядываясь, и восклицала:

– Один сидит сбоку от камина!

Котят относили к Лекси в уютную коричневую с белым корзинку, но пока искали троих оставшихся, первые двое успевали снова куда-то подеваться. Одиннадцатилетнюю дочку Криса тоже это утомляло, но она заранее расстраивалась, что ее новых друзей так скоро заберут. Люси Бриско души не чаяла в котятах. Вместе с внучкой Бриско, шестилетней Элли, они активно приучали котят не бояться людей, все время брали их на руки и тискали; Джоанна и Крис, сказать по правде, от них не отставали. За восемь недель, когда формируется характер, все пятеро малышей получили одинаково много любви, внимания и игр. В семействе Бриско чувствовали, что без них, пожалуй, даже будет грустно.

И вот наступил день разлуки. Во вторник 12 июля 2011 года котятам исполнилось восемь недель, и пришла пора расставаться с братьями и сестрами и разъезжаться в новые семьи.

Первым уехал Спейдж – к сыну Бриско в Шеффилд. Через несколько дней Макс и Перси отправились начинать новую жизнь в Манчестере. Остались только двое черно-белых, пока безымянных. Обоих в четверг 14 июля ждали на станции Хаддерсфилд. В восемь недель и два дня от роду Хулиганам предстояло незабываемое путешествие.

– Залезайте, – сказал Крис Бриско Хулиганам.

Двое котят в ответ только смотрели на него, новая игра была им непонятна. Тогда он взял обоих в руки и посадил в серую пластмассовую переноску, чтобы доставить на вокзал. Они настороженно обнюхали переноску, а потом начали мяукать и жаловаться, что здесь все непривычно: пластмассовый потолок над головой, а в передней стенке – затянутая сеткой дверца, которую Крис крепко запер.

Когда дверца захлопнулась, котята запищали еще громче, но мать не ответила на их печальные крики. Незадолго перед тем Лекси попросилась наружу, в просторный сад, и сейчас гуляла сама по себе. Крис решил, что она устала от потомства и хочет снова пожить без забот. Трех других котят уже отдали; вечером, когда Бриско вернулись в Ротерем и впустили Лекси обратно в дом, она просто понюхала корзинку, в которой растила свой выводок, поняла, что котят не осталось, и стала жить как раньше, не проявляя никаких признаков горя.