Роберт Вайнтрауб - Смерти вопреки

Когда медсестры попытались перенести живых к спасательным шлюпкам, оставшимся целыми после бомбардировки, на палубе началась паника[4]. Вдруг в этом аду кромешном раздался пронзительный, высокий женский голос, который не принадлежал ни одной из австралийских медсестер. «Все стоять! Не двигаться!» – скомандовал голос.

Властность, звучавшая в этом голосе, была настолько абсолютной, что наступило молчание, и все движение прекратились. Затем голос прозвучал снова, но чуть тише: «Мой муж уронил очки».

Несмотря на мрачные перспективы ближайшего будущего, все рассмеялись проявленной наглой смелости. Но как только люди попали в воду, улыбки погасли. Вивьен не умела плавать, поэтому проверяла и перепроверяла свой спасательный пояс до тех пор, пока судно не легло почти на борт. Вивьен сняла туфли, вошла в воду и поплыла к ближайшей спасательной шлюпке, которая перевернулась и была наполовину затоплена. Когда Вивьен вцепилась за привязанный к шлюпке конец, другая находившаяся рядом медсестра громко запела: «Мы идем к волшебнику» [4] Песня из фильма 1939 года «Волшебник страны Оз». Ее полный русскоязычный аналог – песенка Элли из мультфильма «Волшебник Изумрудного города» («Мы в город Изумрудный идем дорогой трудной…») . Все присоединились к пению, и голоса медсестер раздавались над местом катастрофы, хотя «Вайнер Брук» пошел на дно. Было 2.45, то есть с момента начала налета прошло всего 15 минут[5].

Лодку Вивьен, как и большинство выживших в океане медсестер, вынесло на остров, называвшийся Бангка (не путать с островом Банка, меньшим по размеру, на который вынесло К. Йетса Макдэниела и Дорис Лим). Бангка был сравнительно большим островом, лежавшим к востоку от Суматры. Для Вивьен эта эпопея закончилась тем, что она стала членом большой группы, состоявшей из двух с лишним десятков медсестер, десятка военнослужащих и нескольких гражданских. Все они собрались на пляже, называющемся Раджи, и обсуждали, что делать дальше. Но вскоре на острове появились японцы.

Японцев было примерно с роту. Они отвели мужчин по пляжу в глубину острова и скрылись из глаз. На пляже остались Вивьен и еще 22 женщины. Все они, кроме одной пожилой гражданской, были австралийскими медсестрами.

«Есть две вещи, которые я больше всего ненавижу: море и японцы. А теперь получила и то, и другое», – фыркнула одна из женщин.

Когда все рассмеялись, в отдалении, из глубины острова, куда отвели мужчин, загремели выстрелы. Медсестры в ужасе посмотрели друг на друга: сомнений в том, что случилось с мужчинами, не было.

Действительно, военнослужащих и гражданских казнили. Сначала им завязали глаза остатками их же одежды, а потом расстреляли из пулемета. Раненых добивали штыками. Перед расстрелом один человек пробормотал: «В таких случаях мы стреляем в спину».

«Раз так, я уношу ноги», – бросил в ответ матрос Эрнест Ллойд, кочегар, переживший гибель «Принца Уэльского» только для того, чтобы снова попасть под бомбы.

Когда расстрел начался, Ллойду удалось убежать в море и пережить град пуль, пущенных ему вслед (его дважды зацепило, но слегка). Позже он вплавь вернулся на пляж, который превратили в кладбище. Но вскоре везение Ллойда истощилось: позднее его снова взяли в плен, и всю войну он провел в лагере для военнопленных. Но ему удалось уцелеть. Кроме него расстрел на острове пережил еще один человек.

Через несколько минут японцы вернулись на пляж. Сопящие солдаты тяжело двинулись по песку к женщинам. Они как ни в чем не бывало уселись на песок перед медсестрами и начали чистить свои винтовки и окровавленные штыки. Солдаты хранили молчание, и женщины отвечали им тем же. На пляже не слышалось ни звука, кроме металлического звяканья патронов, которые загоняли в магазины винтовок. Бежать было некуда, и никто не оказывал сопротивления. Австралийки с достоинством приняли свою участь. «Выше голову, девочки. Я горжусь вами и люблю всех вас», – сказала медсестра постарше.

«Мы все знали, что нам предстоит умереть, – рассказывала Вивьен журналистам газеты Canberra Times после войны. – Мы стояли и ждали. Безо всяких протестов». По мнению некоторых историков, обстоятельства указывают на то, что женщин изнасиловали, хотя Вивьен никогда не признавала этого[6].

Но в том, что произошло далее, никаких сомнений не было. Солдаты заставили женщин встать и принялись заталкивать их в море. Когда вода дошла женщинам до колена, прибой начал сбивать некоторых из них с ног. Повязки Красного Креста, все еще остававшиеся у некоторых, намокли. Все, о чем могла думать тогда Вивьен, – что она вот-вот присоединится к умершему отцу, где бы тот ни находился. Когда женщины вошли в воду по пояс, японцы открыли по ним огонь из винтовок и тяжелого пулемета[7].

«Они просто стреляли по ряду женщин, и подстреленные девчонки, одна за другой, падали в воду», – вспоминала Вивьен. Всех женщин застрелили в спину, и они исчезли в воде. Вивьен тоже была ранена, всего лишь одной пулей, да и та каким-то чудом задела ее бедро. Девушка упала лицом в воду. Последние двое суток совершенно измотали Вивьен. Она глотнула соленой морской воды, от которой ее стошнило. Кроме того, она по-прежнему не умела плавать.

И все же она осталась в живых.

Прекрасно понимая, что любое шевеление вызовет град пуль, Вивьен постаралась оставаться неподвижной. Она сдерживала дыхание. Ее страшно тошнило. Прибой подтащил ее ближе к берегу, и все, что оставалось Вивьен, – сдерживать себя, чтобы не забиться в попытках увеличить расстояние между собой и верной смертью. Крайним усилием воли она прикинулась мертвой, иногда украдкой делая торопливые вдохи, но оставаясь лицом в воде.

Из-за шума волн она плохо слышала происходящее вокруг, но спустя какое-то время поняла, что на пляже тихо. Собрав все свое мужество, она попытала счастья, подняла голову и огляделась.

«Вокруг не было ни малейших признаков присутствия людей, – вспоминала Вивьен. – Не было никого и ничего. Только я». Вивьен кое-как выбралась на берег. Ее рана не кровоточила из-за долгого пребывания в соленой воде. В полубреду Вивьен неверной походкой проковыляла с пляжа в джунгли, где и рухнула на землю. «Не знаю, потеряла ли я сознание или просто заснула», – вспоминала она позднее.

Проснулась Вивьен при первых проблесках зари. Ей страшно хотелось пить. Сквозь джунгли она различила какое-то движение. Японские солдаты были на пляже. «У меня душа ушла в пятки», – вспоминала Вивьен. Она забралась в какие-то кусты и сидела там молча до тех пор, пока солдаты не ушли. А когда они ушли, Вивьен удалось наконец напиться из родника, который был неподалеку. Пока она жадно пила, склонившись над ручейком, позади нее раздался голос: