Борис Рябинин - Друг, воспитанный тобой

Репортер: А вы знаете, что такое рыба?

Рики: Конечно. Мы, ньюфаундленды, хорошо знаем рыбу по собственному опыту. Мы любим плавать, умеем нырять и, таким образом, могли близко познакомится с рыбами. Впрочем, наши предки на острове Ньюфаундленд помогали рыбакам вытаскивать сети из моря. Но сам я больше всего люблю рыбу только в кухонной обработке…»

Репортер: Это интересно, я даже не знал, что у ваших предков была такая любопытная специальность.

Рики: О, у моих предков было много специальностей. Они бывали, например, служебными собаками на кораблях и в портах. Некоторые мои родичи и сейчас работают спасателями тонущих. Одно время мы служили в парижской полиции, а мой отец и братья служат в пограничной страже. В последнее время мы входим в моду и как горные спасатели. Знаете ли, хваленые сенбернары недостаточно чутки… (Ну, тут, по-моему, уже говорит зависть! — Б.Р.).

Репортер: Но это просто поразительно, какие услуги оказывает человечеству ваша порода!

Рики: Ну, мне не хотелось бы хвастаться, но нам был обязан сам Наполеон Бонапарт. Не будь одного моего двоюродного дедушки, он бы не спасся с острова Эльбы, где был в плену? Впрочем, мы всегда дружили с выдающимися людьми.

Репортер: Не можете ли вы назвать кого-нибудь из них?

Рики: Конечно могу. Мой двоюродный прапрадед был близким другом лорда Байрона. В парке его имения есть красивый памятник с эпитафией, которую поэт написал собственноручно. И сказать правду, это очень лестные стихи. А один мой родственник работал вместе с Робертом Кеннеди в министерстве юстиции США…»

О собаке Байрона пишет Андре Моруа («Байрон»):

«Байрон очень любил собак. В дни его юности, когда он еще жил в своем родовом владении в Англии, у него был ньюфаундленд по кличке Боцман. Байрон и его друзья занимались дрессировкой Боцмана. Байрон бросался в воду в одежде, делая вид, что тонет, чтобы заставить собаку себя спасать.

Когда пес погиб (он заразился бешенством), Байрон сказал, что теперь он все потерял, кроме своего старого слуги Мюррея, и постоянно говорил, что желал бы быть похороненным со своей собакой.

Байрон построил для тела Боцмана склеп и поставил ему памятник. Характерным для Байрона вызовом было то, что памятник был поставлен на месте алтаря в развалинах бывшей монастырской церкви. (В давние времена имение принадлежало монастырю). Цоколь из высоких круглых ступеней поддерживал скульптурный пьедестал с античной урной на нем. Ее красивый силуэт четко вырисовывался на гладком своде.

На одной из сторон пьедестала была выгравирована следующая эпитафия:

«Возле этого места покоятся останки существа, которое обладало красотой без тщеславия, храбростью без жестокости, силой без заносчивости и всеми добродетелями людей без их пороков. Эта похвала была бы глупой лестью, если бы была написана над человеческим прахом, но она только справедливая дань памяти собаки Боцмана, родившейся на Ньюфаундленде в мае 1803 года и умершей в Ньюстедском аббатстве 18 ноября 1808 года».

Байрон сохранил ошейник Байрона, висевший на стене в его комнате.

В последний период жизни поэта у него снова был ньюфаундленд по кличке Лев, переживший своего хозяина и сопровождающий тело Байрона на корабле, доставившем его в Англию из Греции.

А теперь — о веселом племени терьеров.

«Терра» по-английски значит «земля». Все терьеры отличные землерои, работают лапами, как хороший экскаватор, а поскольку многие из них применяются для подземной охоты, отсюда это слово легло в обобщающее название целой группы собак, очень разных, но в то же время в чем-то очень похожих, родственных.

Эрдельтерьер— самый крупный из них, так сказать старший брат, — относится к служебным породам. Он и по характеру самый солидный, спокойный, зря не залает (тоже «национальная» собака англичан: невозмутимость в характере сынов туманного Альбиона!). Эрдель рыжий, цвета ржавчины, только на спине темный «чепрак», кучерявенький, шерсть жесткая-прежесткая, «проволочная», а волос обладает особенностью — изогнут в одну сторону, «с надломом». Своеобразие облику собаки придают также борода и усы. Следующим идет ирландский терьер, весь рыжий, служебный и охотничий пес. Затем — фокстерьер, «лисий терьер», этот уже полностью охотничий. Смельчак: велика ли персона, а лезет в нору к лисе и барсуку, ведет там один на один смертный бой и, как правило, выходит победителем… Есть жесткошерстные фоксы и гладкошерстные. Первые, как эрдельтерьер, с бородой; вторые — гладенькие, аккуратные собачки с длинной остренькой мордочкой. Хвосты у всех коротенькие, подрезанные — «кочерыжка». А дальше идут скотчтерьер(шотландский, «черный чертик»), кайтерьер, салигамский терьер, бедлингтонтерьери прочие. Эти все — комнатные, декоративные, хотя, почитай, у всех есть охотничьи задатки.

Удобство этих собак — приспособляемость к самым разным условиям жизни. Считается, что без охоты охотничьей собаке — мука. А взять ирландского терьера. Как говорят ценители этой породы, устроен он очень интересно: если первый год жизни проходит не у охотника — охотничий инстинкт затухает; однако то не значит, что совсем. В следующем поколении возрождается, ибо он наследственен…

Должен сказать, кто подержит эрделей, тот уже до конца дней держит только их, а кто испробует завести фокса, навсегда становится фоксятником. (Впрочем, с боксеристами и коллистами наблюдается такая же картина… да и с другими тоже! У каждой породы есть свои поклонники и ценители, свои приверженцы, почитающие ее за лучшую в мире; и у каждой находится, кто отрицает ее, признавая за идеал только другую! Такой уж народ собачники; и, право, если бы они были иными, верно, мы не имели бы нынешнего разнообразия пород).

Мне доводилось держать и тех и других, и я скажу, что в квартирных условиях эрдельтерьер очень удобен. Зато уж фокс… вот уж с кем не соскучишься! Все фоксы весельчаки и забияки; живчики — резвее существо трудно придумать. Представляете радость: без хозяйки прыгнул на туалетный столик, разгрыз коробку с пудрой. Весь белый. И в доме все бело, как на мельнице в часы помола. Для фоксика — вполне обычное дело. И в то же время он может три битых часа стоять неподвижно над норой, проявляя завидное терпение и настойчивость.

Первое упоминание о фоксах относится к 1677 году. «Мужество, проворство, выносливость, а также особенная веселость характера фокстерьера сделали его любимцем спортсменов», — сообщала «Охотничья газета» в 1897 году. И не только спортсменов.

«Мне очень нравятся фокстерьеры. Но, говорят, они очень отчаянные…» — написала мне одна девочка.

«Отчаянные». Вот именно! Я не знаю другой собаки, которая могла бы сравниться с фоксами в драчливости, неугомонности, бесстрашии. Это собака-ртуть. И вместе с тем фокстерьер способен верой и правдой служить хозяину.