Марина Серова - Крошка енот и все-все-все

© Серова М., 2016

© Оформление. ООО «Издательство «Э», 2016

Солнечные зайчики плясали по стенам моей кухни в тон недавно обновленным ярко-желтым обоям. Я сидела за столом и наслаждалась кофе с круассаном, одновременно читая на планшете новости в мире моды.

За окном бушевала весна: бурлили ручьи, унося с собой зимний сор и депрессию; скворцы заливались пением, выводя рулады на разные лады; свежий воздух пьянил, кружил голову, которая рисковала куда-то укатиться от обилия тепла, света и солнца. Слава богу, моя пока была на месте. А вот Лелькина – похоже, нет. Это я поняла по телефонному звонку, некстати прервавшему мой чудесный процесс кофепития. Впрочем, для Лелькиной головы это вполне нормальное состояние.

– Коновалова, привет! – защебетала Лелька в трубку почти как скворец, только в темпе, увеличенном до аллегро. – Как поживаешь, дорогая, ну супер, у меня тоже все прекрасно, я вот как раз собираюсь в одно экзотическое местечко, и у меня к тебе есть маленькая просьба, ну правда совсем малюсенькая.

Лелька потратила на прелюдию все силы и вынуждена была взять паузу, чтобы запастись воздухом. Набрав его побольше, она выдохнула, стараясь говорить как можно более невинно:

– Ты не могла бы на время приютить у себя Алоизия?

Для начала я на время впала в ступор. Согласитесь, было от чего. Собственно, мне было непонятно, кто вообще есть данный персонаж. Никого из близких родственников со столь «рядовым» именем у Лельки не было. В голове вихрем пронеслись предположения, одно хлеще другого: Лелька завела любовника-поляка; тайно родила сына и назвала его так из-за особенностей своей неугомонной натуры; ее муж принял католичество и сменил имя.

Все предположения были замечательны и никуда не годились. Первое отметалось сразу же: Лелька была счастливой любящей и любимой женой, категорически не склонной к порочащим связям. Второе тоже, ибо на протяжении последних девяти месяцев мы с Лелькой виделись регулярно и никаких изменений в ее фигуре не происходило. Третье… О третьем я даже писать не хочу, потому что слишком хорошо знаю Лелькиного мужа. Хотя, конечно, меньше, чем саму Лельку.

Лелька Володина – моя подруга еще со времен детсадовского детства, и мне известно о ней абсолютно все. Ей обо мне, соответственно, тоже. Первый наш общий секрет состоял в том, что ни я, ни она не спали во время тихого часа, а лишь притворялись, лежа с закрытыми глазами. Правда, позже выяснилось, что так делает практически вся группа, но тогда мы с Лелькой всерьез считали себя хранительницами тайного знания.

Возможно, именно осознание этой приобщенности к чему-то крайне важному, как нам тогда казалось, и сблизило нас с Лелькой. Во всяком случае, дружба наша не прекратилась ни в школе, ни после нее, хотя с момента окончания учебы прошло уже… О господи, неужели? Впрочем, не важно сколько. И никому об этом знать не обязательно. Десять лет точно, а больше не скажу.

Одним словом, я так и не поняла, кого Лелька имеет в виду, и решила прояснить этот момент.

– Лелечка, боюсь спросить… – осторожно произнесла я. – А кто этот человек?

– Какой человек? – почему-то обиженно проговорила Лелька. – Это енотик мой!

– Кто?! – у меня самопроизвольно вытянулось лицо.

– Ну, енот! – нетерпеливо пояснила Лелька. – Зверек такой. Пушной. Ты что, мультик в детстве не смотрела? Про Крошку Енота? Ну, песенка там еще «От улыбки хмурый день светлей…» – фальшиво напела Лелька.

– Мультик я помню, – не переставая осторожничать, сказала я. – Помню даже, что Крошка Енот жил в лесу! Вместе со своей мамой! И в связи с этим у меня резонный вопрос: почему бы ему не жить там дальше?

– Потому что он живет у меня дома, – объяснила Лелька.

– Но, насколько мне известно, енот – это лесной зверь? – порылась я в памяти. – Они не живут в домах с людьми…

– Коновалова, вечно ты отстаешь от жизни! – снисходительно сказала Лелька. – Собачки и кошечки – это прошлый век! Держать их в домах сейчас совершенно немодно! А енот – другое дело! Это очень модно и даже экзотично.

Ну да, кто бы сомневался…

Тут надо сказать, что Лелька обладает несколькими интересными особенностями. Например, она обожает все экзотическое. Впервые моя подруга открыла это в себе еще в подростковом возрасте по непонятной и не разгаданной до сих пор причине. Вот честно – сколько бы я ни задумывалась над тем, откуда в моей совершенно обычной подруге вдруг проснулась страсть к экзотике, так и не смогла определить. Вроде бы мы проводили вместе практически все время, и участницами событий были одних и тех же. Но вот поди ж ты – с ней случилось, а со мной нет.

Первый раз это проявилось, когда Лелька вдруг решила, что ее собственное имя скучное и банальное, и стала называть себя Лолитой. При этом требовала того же от других. Но народ, пятнадцать лет знавший ее как Лельку и привыкший к этому, никак не хотел принимать новый мем.

Потом были экзотические наряды, перешитые из маминых – вполне рядовых, но при этом очень ей самой нужных. Дочерние эксперименты часто заканчивались скандалом и выволочкой, после которых Лелька, надувшись, сидела в своей комнате и обдумывала новые планы по превращению себя в нечто экстраординарное.

С выбором профессии тоже пришлось помучиться. Лельку терзало непостоянство: то она совершенно определенно собиралась стать исполнительницей танца живота, то укротительницей тигров, то вдруг кардинально меняла замыслы и намеревалась податься в Антарктику работать переворачивателем пингвинов. Об этой самой редкой в мире профессии она вычитала в популярном тогда журнале «Америка».

Оказывается, переворачиватель помогает пингвинам встать в случае падения на спину, поскольку птица этого сделать самостоятельно не может.

К делу Лелька подошла обстоятельно и принялась усиленно готовить организм переносить низкие температуры. Ради этого она перестала обедать в школьной столовой, а на сэкономленные деньги покупала пять порций мороженого и все съедала. Закончилось это двухнедельной ангиной, после которой у Лельки на всю оставшуюся жизнь отпала любовь как к мороженому, так и к Антарктике.

С экзотическими животными было посложнее. Собачки-кошечки были у всех, ну или почти у всех. Чуть менее распространены были хомячки, морские свинки и домашние крысы. Но Лельку это не устраивало категорически – она мечтала о таком звере, которого не будет ни у кого. В итоге в зоомагазине был приобретен единственный экземпляр какого-то гигантского таракана, от которого шарахались все Лелькины домочадцы, грозясь раздавить, и который благополучно сам издох через неделю.