Михаил Самарский - Радуга для друга

Ну, рассказывай, Шурик, как твоё здоровье? Как перенёс операцию? Когда нам можно на прогулку?

— Соскучился, Трисончик мой? — Сашка держится за правый бок.

— Ав-ав!

— Пошли ко мне, — приглашает меня Саня в свою комнату. — Нельзя мне на полу пока сидеть, пойдём.

У Сашки в комнате уютно и прохладно. Мама залепила оконные стёкла какой-то блестящей плёнкой, чтобы солнечные лучи не раскаляли помещение. Между прочим, хорошо придумано — действительно помогает от жары.

— Забирайся на диван, — Санька хлопнул по сиденью, я запрыгнул и аккуратно положил голову на колени своему другу. Такой родной запах. — Сегодня погуляем…

Да я-то хоть сейчас, а вот какой номер отколет Елизавета Максимовна, мы не знаем. Скажет, рано тебе на прогулку и хоть тресни. Выведет меня на десять-пятнадцать минут на улицу и снова в квартиру. От неё что угодно теперь можно ожидать.

Но нам повезло. Вовремя вернулась мама и разрешила Саньке прогуляться, правда, тоже столько надавала наставлений, словно мы не в парк собрались, а в экспедицию на Северный полюс. И туда не ходи, и то не делай, и так не поступай. Еле вырвались на свободу. Понятное дело, я веду Сашку аккуратно, медленнее обычного, время от времени останавливаюсь — выполняю мамины инструкции, даю пацану отдохнуть. Сашка даже не выдержал:

— Тришка, ну что ты как медведь, топчешься на одном месте? Ты можешь побыстрее идти?

— У-у, — отвечаю я.

— Это ещё почему? — удивляется Сашка.

— Ав! — говорю я.

— За меня переживаешь?

— Ав-ав!

— Да у меня уже всё зажило почти.

— У-у! — возражаю я.

— Не умничай, — смеётся Санька.

В этот момент мимо нас как раз проходила женщина с девочкой лет пяти.

— Баба, баба, — закричала девчонка, — смотри, он с собакой разговаривает.

Женщина, увидев, что перед ней слепой мальчик, одёрнула девчонку, что-то прошипела ей, схватила маленькую спутницу за руку, и поспешила удалиться от нас. Но девочку, видимо, наш диалог настолько поразил, что она ещё долго оборачивалась и смотрела на нас, пока мы не исчезли за углом дома.

Вообще, я давно заметил, зрячие люди смотрят на слепых больше не с сожалением, а с каким-то испугом, словно перед ними и не человек вовсе, а инопланетянин. Это взрослые, а дети, напротив, — с любопытством, как будто им решили показать какой-то замысловатый фокус-покус. Если бы слепой увидел все эти выражения, он непременно рассмеялся бы. Впрочем, если бы он видел, то не было бы и этих физиономий. Действительно, фокус-покус получается.

Один знакомый Ивана Савельевича, как-то употребив вместе с ним известного напитка, вдруг заявил:

— А я тебе, Иван, даже иногда завидую.

— Чего это ради? — Удивился мой подопечный.

— Да хоть не видишь всего этого бардака, — собеседник грохнул кулаком по столу.

— А ты не смотри, — усмехнулся Савельевич. — Повязку надень на глаза и ходи.

Выпивший философ призадумался, затем продолжил:

— И гулять ты можешь в любое время суток. Какая тебе разница — день, ночь. Иди да иди за своим Трисоном.

Не понравился мне тогда их разговор. Нашёл, кому завидовать.

— Не скажи, братец, не скажи, — тяжело вздохнул Иван Савельевич. — В одном ты прав: мне-то всё равно, да вот торопыги уже несколько раз врезались в меня ночью. Летят, как угорелые. Один детина, прямо взял меня за плечо — чувствую рука крепкая — и говорит басом: а ну мужик, посторонись. Отодвинул меня и полетел дальше. Ты веришь, он, как мне показалось, даже не заметил, что я слепой. А может, и заметил, да виду не подал. Ночью опасно гулять.

В парке к нам на скамейку подсела девчонка, я никогда раньше её не видел. Она покашляла в кулачок и сказала:

— Саша, здравствуй. Это я — Ирина, твоя одноклассница.

— Серебрякова? — обрадовался Санька. — Привет, Ирин. Как ты поживаешь?

— Нормально, — улыбнулась девочка, — а ты?

— Тоже всё нормально, — Сашка оживился, — а как пацаны? Колька, Серёга…

— Все ещё в разъездах. Николай у бабушки в деревне, Сергей на море. Скоро приедут. Мы в гости к тебе придём. А это у тебя кто? — Ирина кивнула на меня.

— Поводырь, — ответил Саша, — специально обученный.

— Красивый, — говорит девочка, — можно мне его погладить?

Спасибо за комплимент, подружка.

— Конечно, погладь. Он добрый и всё понимает.

Девочка, несмотря на заверения Саньки, всё же с опаской погладила меня.

— Как его зовут? — спросила Ирина.

— Настоящее имя Трисон, — говорит Санька, — но мы называем его Тришей.

Вот кто тебя, Санёк, за язык тянет? Ну, сказал «Трисон» и ладно, так нет же, обязательно нужно вдаваться в подробности.

— Красивое имя, — говорит девчонка и добавляет: — И правильно, Триша звучит ласковее. Собакам нравится, когда их ласково называют.

Ещё один знаток нашёлся. Как же я этого не люблю, когда за нас решают, что нам нравится, а что нет. Ну вот откуда тебе это знать, Ир-р-рочка?

— Ну что ты, освоил чтение?

— Да, читаю, у меня даже ноутбук специальный есть.

— Трудно было? — спрашивает любопытная девочка.

— Ты знаешь, Ир, сначала мне казалось, что ни черта я с этим брайлем не разберусь, но скажу тебе: сложного ничего нет.

— Слушай, ну, а операцию на глазах будут тебе делать?

— Не знаю, — тяжело вздохнул Сашка. — Говорят, что-то можно придумать, делают какие-то искусственные радужные оболочки. Но мне что-то не верится. В сентябре с мамой идём на консультацию.

— Ну почему не верится? — Возразила Ирина. — У мамы знакомая есть, она более двадцати лет ничего не видела…

— И что? — перебил Сашка. — И что? Что? — повторил он несколько раз, и я вдруг заметил, что его нижняя губа задрожала.

Держись, Санёк, только не расплачься. Ты же — мужчина.

— Врачи полностью восстановили зрение…

— Ирка, скажи честно, — стиснул зубы Санька, — ты это говоришь, чтобы успокоить меня или это правда?

— Клянусь тебе, Шурик, честное слово, вот тебе крест, — девочка перекрестилась. — У неё, у этой женщины… у неё были такие чёрные провалы, а теперь она превратилась в голубоглазую блондинку, красивая женщина и всё отлично видит… Я не обманываю.

Сашка всё же не удержался. Из-под чёрных очков потекли слёзы. Он отвернулся от одноклассницы. Ирина подсела к нему вплотную и погладила его по руке.

— Саня, вот увидишь, всё будет хорошо.

— Да ладно, — махнул он рукой.

— Не расстраивайся, Сань…

Вот привязалась, довела пацана до слёз, а теперь сидит успокаивает. Неожиданно стал срываться дождик. Ирина попрощалась с нами и убежала домой, напоследок крикнув:

— Саша, ты тоже иди домой, а то промокнешь.

Но Сашка не уходил, он долго сидел молча. Гладил меня. О чём-то думал, со мной не разговаривал. Я уж думал, что он полностью успокоился, но вдруг я снова увидел на Сашкином лице слёзы.