Борис Рябинин - Твой друг. Сборник. Выпуск 2

Я рискую показаться излишне сентиментальным, но глаза этой собаки, полные немого отчаяния, удивления и боли, преследовали меня до самого дома. Увы, это был взгляд матери! И какое в тот момент имело значение, что передо мной не представитель рода человеческого, а всего лишь обыкновенная беспородная дворняга.

Однажды невдалеке от поселка Горячий Ключ меня обогнала черная «Волга». В такое тихое воскресное утро спешить можно было только на отдых, к морю. Скорость у автомобиля была далеко за сто, хотя до поселка оставалось рукой подать. В этот момент через дорогу перебегала собачонка, невзрачная, коротконогая, со смешными пятнами, будто кто-то дунул на нее из пульверизатора. Там, на другой стороне шоссе, в тени деревьев приютилось несколько домиков. Пес уже был невдалеке от обочины, и водитель «Волги», не имея других помех на пути, одним легким движением руля мог без труда избежать наезда. Но в нем, видимо, проснулся «охотничий» азарт сродни звериному инстинкту, и вместо того, чтобы пропустить животное, он бросил машину вправо еще ближе к обочине. Пес сделал последнее усилие, пытаясь увернуться, но машина все-таки успела подцепить его, и он, как тряпичная игрушка, перевернувшись в воздухе, шлепнулся об асфальт и завертелся волчком.

Я остановился на обочине, и мы с женой подошли к собаке. Она оказалась еще живой, но была в глубоком шоке от контузии, боли и страха. На секунду я сам представил мчащиеся на меня полторы тонны ревущего металла мощностью в сто «лошадей», увидел прищуренные глаза водителя, торжествующую ухмылку на его губах, и мне стало страшно. Не за собаку, за нас — людей. Бешеная скорость, громадное преимущество в силе и собственная неуязвимость опьяняют неуравновешенных, черствых и слабых духом сильнее всякого алкоголя. И беда в том, что эту форму опьянения не способна выявить никакая реакция Рапопорта. Такой человек на дороге опасен для всех, поскольку свободно распоряжается тем, что принято называть источником повышенной опасности.

Пса мы перенесли в прохладную тень под кустами и положили на траву. Из раны на бедре сочилась кровь. Видно, и кость была повреждена. Жена, как умела, обработала рану и перевязала ногу своим носовым платком. Помочили псу голову: «Может быть, отойдет, отлежится», — подумали мы тогда. Собака действительно пришла в себя, но лежала смирно, только понимающе смотрела на нас влажными темными глазами. Я поручил ее заботам местных ребятишек, игравших неподалеку, и попросил их разыскать хозяев.

Впереди нас ждал таинственный сумрак леса, солнечные зайчики на замшелых полянках и прохладные рыжеголовые маслята в молодом сосняке. Но странно: ни ясный день, ни звон лесного ручья, ни грибы не могли уже исправить нам настроения. День, которого мы с таким нетерпением ждали целую неделю, был окончательно загублен.

Вечером на обратном пути мы остановились у того самого места, где оставили собачонку, но там ее не оказалось. Мы застали только примятую траву, аккуратно постиранный и уже успевший высохнуть носовой платок жены, привязанный к ветке боярышника.

Недавно в центре Краснодара у кинотеатра «Космос» я оказался свидетелем совершенно дикой сцены. Под светофором в ожидании зеленого света скопилась колонна машин. Первым в правом ряду нетерпеливо пофыркивал голубой «Запорожец». Пешеходы, в основном, детвора, выходившая из кинотеатра после дневного сеанса, остановились у кромки тротуара, так как на другой стороне дороги загорелось красное табло. Неожиданно на асфальте у самого бордюра появились два щенка — боксер и овчарка, каждому не больше трех месяцев от роду. В пылу игры они забыли об осторожности. Люди вокруг закричали на собак, стали звать их к себе, но тут вспыхнул зеленый свет, и машины, как застоявшиеся кони, рванулись вперед.

На старте скорость и инерция автомобиля невелики, ничто не мешало владельцу «Запорожца» попридержать машину, не жать на всю железку, посигналить, наконец, — никто не стал бы наказывать его за подобное нарушение. Вместо этого шофер не только сорвался с места, как заправский раллист, он умышленно вильнул к тротуару и переехал одного из щенков — маленького рыжего боксера, искалечил его, раздавил в лепешку.

Люди у перехода только ахнуть успели. Кто-то закричал, женщина закрыла сумкой глаза, заплакала маленькая девочка… Задние ноги собаки еще судорожно вздрагивали, и кровь из горла лилась на асфальт. А «Запорожец» был уже далеко, и никто, в том числе и я, не успел запомнить его номер.

На каждой загородной дороге в любую поездку можно насчитать до десятка расплюснутых, раскатанных колесами грузовиков собак и кошек, нередко уже смердящих, обсиженных мухами и безусловно представляющих собой угрозу для здоровья людей.

В разъяснениях к Правилам дорожного движения не раз говорилось о том, что в критических ситуациях, когда перед движущимся транспортным средством внезапно появляется домашнее или дикое животное, а резкое торможение (гололедица) или объезд (поток встречных машин) грозят возможной аварией, выбирать не приходится: жизнь человека в конечном счете неизмеримо дороже. Но если быть до конца честным, сколь ничтожен процент таких «критических» ситуаций, когда перед водителем возникает альтернатива «или-или». Лично в моей практике за двадцать лет такого не случалось ни разу. И нельзя забывать, что помимо правил, относящихся к участникам движения, существуют и другие правила, другие законы — законы человечности и социалистической морали.

И совсем не случайно среди трупов животных, оставшихся на асфальте, вы никогда не увидите, скажем, овцу, свинью или теленка, несмотря на то, что в наших южных краях вопреки правилам их нередко перегоняют по дорогам, особенно вблизи небольших сел и станиц. Задавленный гусь и тот редкость, хотя в период уборки урожая эти неторопливые птицы сотнями толкутся на дорогах, подбирая случайно оброненное зерно. Загадки в этом нет никакой. За овцу, поросенка или того же гуся водителю грозит материальная ответственность. Долго ли записать номер? А иной слишком «эмоциональный» хозяин, глядишь, и по шее надает. Собака же и кошка не в счет. Много ли стоит простая дворняга, да и кто станет за нее взыскивать?

Мне как писателю всегда было любопытно проникнуть в психологию подлости. Однажды я разговорился с пожилым шофером-профессионалом, который работает на самосвале ЗИЛ-130, едва ли не лучшей и самой быстроходной грузовой машине, постоянно вызывающей мое восхищение. Так вот этот шофер на мои сетования ответил так:

— Давил и давить буду! Пусть следят, пусть не пускают без надзора. Чего ради я стану тормозить перед каждой шавкой? У меня работа!