Галина Исакова - Салют, Варварята!

Нагулявшаяся «Танюшка» подошла к миске. Долго и недоверчиво, словно близорукая старушка, смотрела в нее. Как Аленушка, решившая утопиться. Поднимает на меня глаза: «Мамань, я не поняла: а где сыр-то? Или консервов пара ложек? Или сухарь завалящийся — для затравки? Мы есть-то сегодня будем или будем глазки пучить?»

Я смутилась. Но глазки попучила еще — для порядку, чтоб она знала, кто в доме главный. Гордо пошла курить на балкон. В конце концов, каждый ест свой ужин там, где ему нравится.

Через минуту у балконной двери — деликатное покашливание: «Кхм… Кхм… Как там насчет ужина? Мы ничего не забыли?»

Чем бы обмануть искушенную девушку? О! В мойке — непомытая вилка с остатками утреннего паштета. Беру ее, словно драгоценный скипетр, и смачно цокая, приговаривая — ах, как вкусно! — несколько раз проворачиваю этой вилкой в миске с кормом. Где-то читала, что у собак хороший нюх, значит, нас спасут и два миллиграмма паштета.

И правда. Нос ткнулся в миску. Часть корма исчезла в утробе.

Не то чтобы я сильно боролась за непременное съедение ужина. Отнюдь. Голодание, как профилактическая мера, вполне для нас приемлема. Но тут… жалко мне стало девчонку… Я-то могу голодать сколько влезет, а собака Монтинъяка не читала. Два часа таскалась со мной под дождем, нагуливала аппетит, играла, бегала, скакала, а тут пришла — и фига вам без масла.

Подняла Варва… Танюшка-печенюшка свои грустные печенюшки… Душа моя не выдержала. Когда на меня давят — не люблю, а когда печально свешивают уши и со вздохом бредут на место… В результате, в доме были подняты все заначки. При раскопках найден пакетик «Быстросупа» — залил кипятком и наслаждайся.

Замшелый быстросуп залили кипятком и поделили на две части. По-сестрински. Вершки, то бишь бульонную водицу — собаке в корм, корешки, то бишь ложку вермишельных звездочек — мне. В кофе. Нае-е-елисъ! Об покрывало обтерлись. И спать легли.

Утром я снова попыталась почитать вслух избранные главы из Монтинъяка. Не возымело. Плюнула (не в миску), и сказала, что некоторые «выпендриваются много». И еще фразу, дюзнутую с форума, про «не ешь — на фиг с пляжа»… И вот снова иду домой. И снова не успела в магазин. Хоть в книжный, что ли, забежать. К Монтиньяку какого-нибудь Лао-Цзы купить. Про величие духа.

И снова про щенков. Как оказалось, нашего Влада избаловали до невозможности. А тот и рад. Выпендривается морда подростковая, характер показывает! Чтобы мальчик согласился поесть, хозяева устраивают танцы нанайских мальчиков. Корм должен быть обильно полит молочком/кефирчиком/творогом, и мясо лучше сырое и мелко порезанное, и косточка килограммовая — страшная вещь, тяжелая ведь…

А если не идти на поводу у Влада, так он и неделю есть не будет (проверено!). Хоть и кобель, а такая сука!

«Ульяна, — говорю, — передай ему, что баба Галка придет, уши надерет и щелбан волшебный на десерт подарит. Ты скажи, он знает, о чем речь…»

Вроде помогло. На следующий день Ульянка соловьем разливалась: «Пес — чудо! Это чудо вчера поело и ночью по квартире за мячом скакало. Мы с мужем боялась, что соседи придут проверять, что у нас все время падает».

А Оленька так осталась пока без хозяина. Засиделась девка в девках…

Пришел час расплаты. Тут нужно поставить смайл унылый, немножко нервный, со склонностью к слезам от злости и бессилия. В общем, смайл со сложной эмоцией. Завтра поеду забирать свою собачку «с дачи». Сроки истекли, завтра обещают похолодание, снег… Поэтому, как бы я к этому ни относилась, девочка моя четырехмесячная вернется в нашу квартирку.

Злость у меня к покупателям. Не ко всем на свете, а конкретно к двум, которые мне мозги компостировали.

Один просто странный («Да, мне все подходит. Да, все устраивает. Да, приеду смотреть. Да, завтра в 6 часов».) и пропадает на недели. Потом опять проявляется и снова его «все устраивает, я завтра к вам приеду».

А другая, тетенька, необязательная. Уже вроде все, договорились. «В воскресение едем забирать!». Я, зная склонность людей пропадать, настоятельно просила перезвонить мне в любом случае. Просто чтобы я была в курсе. Передумала — позвони! Собралась приезжать — позвони! Вопрос возник — позвони! Планы изменились — позвони! Хрен вам.

Сижу, зеленая от злости, думаю, может, если она таки проявится, не продавать ей щенка? Из вредности. Пусть она ежика себе купит и гуляет с ним по ночным улицам. Или барсука! Или тамагочу.

Уныние у меня по поводу того, что все с начала. Щенок — значит, в доме опять беспорядок и не только… Корм надо специальный покупать, ошейник, поводок, миски, место определять… Воспитывать как-то, гулять, играть… Приучать заново к туалету, выводить блох — после вольных-то вольеров… Лаять будет девочка, скакать, дрессировать ее надо… А мы с Варварой уже готовимся к зимней спячке и пьем свою валерьянку.

Придется идти к нижней соседке и делать заискивающее лицо. Извините, мол, будем шуметь… А она начнет морду воротить… А я — извините… А она… Противно это все. А куда денешься.

Опасения — как Варишна встретит, хоть и дочь свою единокровную, но почти чужую после разлуки. Как с ними гулять? Одна 85 кг, другая 35. К тому же мелкая не знает ни одной команды. Даже простейших: «Ко мне!», «Фу!». Уфффф… А если будут не скакать, а драться?

Не было у бабы печали.

Себя жалко, собак жалко, денег жалко… Что же я такая дура-то? В следующий раз, когда меня будут склонять повязать собаку, просто выложу на стол тысяч 15–20, чтоб отстали, и все. Время и нервы сэкономлю.

Ну и, как всегда, все не вовремя… На работе осеннее обострение, в личной жизни — чума полная, кредит надо отдавать, за квартиру опять цену хозяйка подняла, день рождения надвигается, в командировку в этом месяце точно пошлют…

Чаша моего терпения велика, но не безгранична. Тридцатикилограммовая капелька будет там явно последней.

Хотя…

Собачка! Маленькая, смешная, наивная, ласковая, мяконькая, любопытная! Ну кому она еще нужна, кроме нас? Мы ж ее родили, не спрашивали. Значит, мы и возьмем обратно, и будет она у нас, как сыр в масле, — дочка наша, младшая, любимая. На Варвару похожая!

Накатила идиотическая первобытная радость: у меня будет собака! Еще одна! Уже завтра ее можно будет потискать! Потрепать за уши, дунуть в нос! А потом покормить — настоящую маленькую собачку! Живую! Не игрушечную! И снова поиграть! Целых две собаки!

Две мастифки! Пойду по улице, все будут смотреть, как мы вышагиваем! Я же хотела двух собак! Мечты сбываются.

А эти… пусть с ежами ходят.

Все отлично! Ироничный настрой вновь ко мне возвращается.