Альберт Иванов - Лилипут — сын Великана

Ничего подобного. За окном виднелись на здании телеграфа большие часы. Они показывали не просто время, но и день, месяц, год, — Пальчик отсутствовал всего 45 минут. Оказывается, на «восьмом этаже» время текло побыстрее, чем на «седьмом». А уж со своим собственным миром и сравнивать нечего.

Он не знал, поймут ли его звери без переводчика Гава, но всё же сказал, расставаясь с ними:

— Вам здесь понравится. Я сам мечтаю тут работать. Мы будем часто видеться. А если кому и разонравится, устроим в зоопарк или отправим в далёкие жаркие страны. К нам в порт, знаете, сколько заморских судов приходит!

Очевидно, звери его все-таки поняли. Закивали слоны, львы, тигры, медведи, кабаны, собаки…

— До скорой встречи, мои дорогие, милые, хорошие, — и пожал ближнему слону хобот обеими руками.

— Ну, про зверей ты нам потом всё объяснишь, — сказала ему уже дома мама.

— Сначала посмотри в зеркало.

— Да-да, — скрывая улыбку, солидно добавил папа.

— Погодите, — вдруг спохватился Пальчик. — Где у нас ножовка?..

Он не стал дожидаться ночи. Человек с трубкой правильно сказал в машинном зале: «По ночам там, конечно, спят». Ещё проспишь! Нет, лучше всё сделать сейчас.

Пальчик схватил коробку с инструментом и выскочил на лестничную площадку, хлопнув дверью. Смелым сопутствует удача: кабина лифта стояла внизу, в подъезде никого не было.

Мама и папа, оставшись одни, сели и разом вздохнули.

— Я его просто не узнаю, — сказала мама.

— А я сложно не узнаю.

— Как?..

— Сложный он человек. Непростой, — улыбнулся папа.

— Вечно ты всё усложняешь.

— А ты — упрощаешь. Оба они рассмеялись.

Пальчик вернулся с отпиленным верхом кнопочной панели: виднелись цифры «6», «7» и «8».

— Может, ты нам объяснишь… — начал папа.

— Пусть сначала посмотрится в зеркало, — повторила мама.

Пальчик подошёл к большому зеркалу в коридоре. И посмотрел. Лицо как лицо. Но…

Он снова вырос. Да как! Из коротких брюк торчали голые щиколотки, из лопнувших башмаков — пальцы ног, а из рукавов разодравшейся по швам курточки — кисти рук. Теперь он был ростом с любого мальчишку своего возраста. Нет, всё же выше!

— Не знаю, с каким номером я буду выступать в цирке, — тихо сказал Пальчик, — но название уже знаю — «Восьмой этаж».

Долго он рассказывал им в этот день о своих похождениях. Родители даже не знали, чему верить, а чему — нет.

— Ну, пусть, — принял, так сказать, условия игры папа. — А зачем ты отпилил разом все три этажа? Достаточно было бы — только самый верхний. Ведь главное в том, чтобы они не смогли вызвать кабину к себе на «восьмой».

— Э-э… — протянул Пальчик. — Плохо ты их знаешь. Они и впрямь изобретательны. А вдруг и с лифтом что-нибудь придумали бы? Сначала — на «седьмой», затем — на «шестой»… А так я поставил перед ними тройную преграду.

— По-моему, это всё из области фантазии, — не выдержала мама.

— А звери, которых я привёл, из какой области? Из Симферопольской?! — обиженно воскликнул Пальчик.

— Со зверями ещё разберутся… — начала было мама. Но тут за дверью, на лестничной площадке, послышался какой-то шум. Они выглянули. Жилец пятого этажа громко негодовал возле распахнутого настежь лифта:

— Нет, вы только поглядите! — И указывал на лыжную палку, торчащую из стены под потолком кабины. — Безобразие! Не понимаю: почему — летом? Почему?

Однажды, месяца через три, когда в самый разгар мягкой золотой осени в городе неожиданно выпал снег, Пальчик случайно проходил мимо одного санатория для важных лиц.

Заснеженные пальмы, платаны и кипарисы выглядели растерянно и одиноко за оградой из высоких кованых пик. Крутые асфальтовые дорожки, подёрнутые прозрачной коркой наледи, петляли по парку санатория — с электронными часами на поворотах и с табличками: «Маршрут № 8 — 1850 м», «Маршрут № 9 — 935 м», «Маршрут № 10 — 350 м»…

И тут — нет, не почудилось! — на дорожках вдруг появились тучные люди — без лыж, но с лыжными палками. Тяжело переступая и опираясь на них, они держали курс на стеклянную столовую, где на многочисленных столах были расставлены вазы с фруктами, бутылки, бокалы, тарелки, тарелочки, блюдца, соусники…

— Они уже всё-таки здесь?.. — прошептал Пальчик.

Переделкино. 1983, 1990.