Джон Кац - Год собаки. Двенадцать месяцев, четыре собаки и я

Так мы бродим по тенистым улицам, по соседним торговым кварталам, заходим в парки и на школьные дворы. Иногда, по просьбе городских властей, прогоняем казарок, облюбовавших парк или спортивную площадку.

В кармане куртки я ношу с собой два поводка, на случай если понадобится успокоить какого-нибудь нервного субъекта или продемонстрировать полицейскому нашу готовность подчиниться букве закона. Но по большей части в поводках нет надобности. Оба джентльмена прекрасно ведут себя на прогулках, выступают чинно, с удовольствием осматривают достопримечательности… и составляют мне прекрасную компанию.

После утренней прогулки для меня наступает время приниматься за работу. Я пишу днем, а часто и по вечерам. Мои собаки выполняют свою часть обязательств по нашему контракту. Они знают: как только заработал компьютер, наши пути разошлись.

Если погода хорошая, я открываю заднюю дверь и выгоняю их из дома. Отцовский инстинкт: пусть гуляют во дворе, незачем им находиться рядом с человеком, обреченным сидеть за столом.

В плохую погоду они вольны выбирать. Могут остаться в моем кабинете. Здесь у них имеются подстилки и вкусные жевательные косточки. Удивительно, но они часто предпочитают лежать на полу рядом со мной, когда я пишу. Гомер, например, любит дремать, положив голову на мой башмак.

Иногда, впрочем, они оставляют меня за компьютером и отправляются бродить по дому. Зная Девона, легко представить себе, чем он может там заниматься: учит немецкий или собирает из ЛЕГО какую-нибудь сложную конструкцию. А, возможно, обучает невинного Гомера какому-нибудь из запрещенных искусств: например, открывать холодильник или вытаскивать из башмаков шнурки. Уточнять мне некогда — я работаю.

Во второй половине дня мы занимаемся другими делами. Гомер и Девон сопровождают меня практически везде. Они приходят со мной в ближайший копировальный салон и лежат здесь на полу, поглядывая на посетителей. В нашем городе, славящемся своей терпимостью, собаки уже побывали у моего парикмахера, у местного продавца автомобилей, в цветочном магазине, в химчистке, в камере хранения и даже в багетной мастерской.

Удивительное дело: на улице эти собаки невероятно активны, а попав в помещение тут же ложатся и совершенно успокаиваются. Я читал, что в Англии пастухи часто приводят с собой собак в пабы, где те часами мирно дремлют. Хорошо бы завести у себя такие пабы. Но поскольку их нет, Девону и Гомеру приходится довольствоваться книжным магазином, где они терпеливо ждут, пока я просматриваю книги или болтаю с продавцами, а их в это время гладят пришедшие в магазин дети.

Если я почему-либо не могу взять их с собой, то оставляю в машине (разумеется, не в жаркие дни) и чуть-чуть приоткрываю окно. А когда возвращаюсь, они приветствуют меня так бурно, с такой шумной радостью, будто я провел по меньшей мере несколько месяцев где-нибудь на Борнео и, наконец-то, вернулся.

Теперь они — во всяком случае Гомер — спокойнее относятся к тому, что я их оставляю: все же их двое. Я поглядываю на них из окна моего кабинета, если они находятся во внутреннем дворе. Собаки сидят рядышком, поджидая какого-нибудь зазевавшегося зверька, за которым можно было бы погнаться. Так иногда сидят на берегу с удочками старые друзья, для которых рыбная ловля просто предлог, чтобы немного побыть вместе.

По вечерам мы с Паулой довольно часто уходим из дома вдвоем. До паба, где дружелюбно относятся к собакам, от нас не добраться, а в ресторан или кинотеатр собак не пускают.

Иногда я оставляю Девона и Гомера в клетках во дворе. Если же их оставить дома одних да еще и на свободе, то они постараются, чтобы вернувшись я обнаружил «послание»: шкафчик для видеокассет открыт, диванные подушки на полу, коробки с CD-дисками на кровати. Ну а холодильник мы на всякий случай все еще запираем.

Наши дни заполнены, и я этим вполне удовлетворен. Игра чередуется у нас с работой, дружеское общение с моционом. Я много пишу, много гуляю. Почесываю за чьим-нибудь ухом, а меня то и дело облизывают. Я бросаю мяч, раздаю жевательные косточки, а иногда пищащие игрушки. У меня есть и спутники, и приятели, и товарищи по заговорам и конспирации.

В горах в нашей хижине нам еще лучше. Когда я начинаю грузить вещи в джип, собаки возбужденно носятся вокруг. Девон даже пытался залезть в мой рюкзак: как только я достаю его из шкафа, пес сразу же понимает, что за этим последует.

Место собак — на заднем сиденье, которое я застилаю старым пледом и одеялами. Они забираются туда, а я тем временем настраиваю приемник, чтобы по дороге слушать репортаж с бейсбольного матча нью-йоркских «Янки». Ехать нам часа четыре. В местах с не слишком интенсивным движением я слегка приоткрываю им окно — собаки любят, высунув нос наружу, дышать свежим воздухом.

Как только мы въезжаем на горную дорогу, Девон разражается лаем. У хижины мы останавливаемся, я открываю дверцу, — собаки пулей вылетают из машины, мчатся в лес, обегают луг.

С этими собаками я пристрастился к далеким пешим прогулкам.

Правда, теперь от ходьбы у меня часто начинает болеть лодыжка. Раньше, когда ноги были в порядке, я такие длительные походы не любил. Но хозяин бордер-колли не имеет шансов остаться домоседом.

Итак, первое, что мы делаем, прибыв на место, это отправляемся ненадолго в лес, который начинается позади хижины. Если время рассчитано верно, то мы еще успеваем увидеть, как солнце садится за холмы.

Джулиус и Стэнли любили гулять; я с удовольствием вспоминаю те наши прогулки, но они были короткими. Мухи и комары, жара и холод — все это быстро надоедало моим лабрадорам, и уже через четверть часа они были не прочь вернуться домой.

А в каждого из моих бордер-колли точно встроен вечный двигатель. Насекомые для них не помеха. На погоду они тоже не обращают внимания. На удивление живые и быстрые, собаки вечно прыгают, крутятся, куда-то мчатся, обследуют какие-то бревна, деревья, ручьи. И все живое, встречающееся им на пути — будь то дикая индейка, мышь полёвка или бабочка монарх — чрезвычайно их интересует.

Это их внимание ко всему, что происходит вокруг, подстегивает и мой собственный интерес. Прогулки обрели теперь для меня новый смысл. Эти ребята заставляют меня лучше приглядываться ко всему, что есть в этих лесах. И разделять их энтузиазм по поводу увиденного. Их энергия, их живость заразительны. И, пожалуй, для меня это самое привлекательное в бордер-колли. Им удалось превратить меня — даже меня! — в своего рода бродягу.

Здесь в горах мы встаем в пять или шесть часов утра и отправляемся на нашу первую прогулку. Я беру с собой кофе в термосе, мобильник — на случай, если начну часто падать, — и пакет печенья.