Джеймс Хэрриот - О всех созданиях – больших и малых

– Квитанцию о… Разве я не…

– Нет, вы не! – перебил он. – И я просто не в силах этого понять. Ведь в прошлый раз, когда вы забыли переслать копию соглашения об оценке, я разобрал с вами всю процедуру по порядку.

– Я, право, крайне сожалею…

В трубке раздался тяжелый вздох.

– И ведь это так просто? – Он помолчал. – Ну вот что: давайте еще раз пробежимся по всей процедуре, согласны?

– Да-да, конечно.

– Отлично, – сказал он. – Итак, обнаружив больное животное, вы вручаете владельцу извещение Б-205 Д. Т., форму А, то есть извещение о выбраковке и изоляции указанного животного. Затем (я слышал, как он ударяет пальцем по ладони, перечисляя пункт за пунктом) следует Б-207 Д. Т., форма В, извещение о забое. Затем Б-208 Д. Т., форма Г, свидетельство о вскрытии. Затем Б-196 Д. Т., справка ветеринарного инспектора. Затем Б-209 Д. Т., соглашение об оценке, а в случае разногласия с владельцем еще и Б-213 Д. Т. – назначение оценщика. Затем Б-212 Д. Т. извещение владельцу о времени и месте забоя, а также Б-227, квитанция о сдаче животного для забоя, и, наконец, Б-230 Д. Т., извещение о приведении в порядок и дезинфекции помещения. Черт побери, любой ребенок сразу усвоил бы такую процедуру. Она же на редкость проста, вы согласны?

– Да-да, конечно, несомненно.

На мой взгляд, простой ее назвать было никак нельзя, но я предпочел обойти этот факт молчанием. Он уже спустил пары, и не стоило вновь доводить его до кипения.

– Благодарю вас, мистер Харкорт, – сказал я. – Постараюсь, чтобы это не повторилось.

Я положил трубку, чувствуя, что все сошло сравнительно благополучно, но тем не менее меня еще долго била нервная дрожь. Беда была в том, что министерские контракты имели для нас огромную важность. В те трудные дни мы сводили концы с концами главным образом благодаря им.

Уж эта выбраковка туберкулезных животных! Когда ветеринар обнаруживал корову с открытой формой туберкулеза, она подлежала немедленному уничтожению, поскольку ее молоко представляло опасность для населения. Казалось бы, чего проще! Но, к несчастью, закон требовал, чтобы кончина каждой злополучной коровы сопровождалась настоящим вихрем всевозможных грозных извещений и справок.

Страшнее всего было даже не обилие самих документов, а количество лиц, которым полагалось их рассылать. Порой мне начинало казаться, что тех моих соотечественников, кто их не получает, можно пересчитать по пальцам. Помимо Чарлза Харкорта среди адресатов значились: фермер, которому принадлежало больное животное, полицейское управление, канцелярия министерства, живодер, а также местные власти. И конечно, всякий раз я кого-нибудь да забывал. В ночных кошмарах мне чудилось, что я стою посреди рыночной площади и с истерическим хохотом швыряю извещениями в прохожих.

Теперь мне даже трудно поверить, что за такое выматывание нервов плата была одна гинея плюс десять с половиной шиллингов за вскрытие.

Через каких-нибудь два дня после этой беседы с региональным инспектором мне снова пришлось выбраковывать туберкулезную корову. Когда настало время составлять документы, я сел за письменный стол перед кипой бланков и принялся их заполнять, а потом, перечитывая каждый по два раза, судорожно запечатывал его в надлежащий конверт. Нет, на этот раз я не допущу ни единой ошибки!

На почту я отнес их сам и, вознося безмолвную молитву, собственноручно опустил в ящик. Харкорт должен был получить их утром, после чего мне быстро станет ясно – напутал я снова или нет. Два дня прошли без осложнений, и я было возрадовался, но на исходе третьего утра меня в приемной ожидала весть, начертанная огненными буквами: "Позв. мин."!

В голосе Китти Пэттисон чувствовалась напряженность. Она даже не пыталась ее скрыть.

– Да-да, мистер Хэрриот, – сразу же сказала она. – Мистер Харкорт просил, чтобы я вам позвонила. Соединяю вас с ним.

С замирающим сердцем я ждал, что в трубке раздастся знакомый рев, но спокойный, тихий голос, который я услышал, напугал меня даже еще больше.

– Доброе утро, Хэрриот! – Харкорт был краток и холоден.– Мне хотелось бы выяснить вопрос о последней выбракованной вами корове.

– Да? – просипел я.

– Но не по телефону. Будьте добры приехать в отдел.

– В… в отдел?

– Да, и, пожалуйста, немедленно.

Я положил трубку и побрел к машине. Ноги у меня подгибались. На этот раз Чарлз Харкорт явно был выведен из себя. В его лаконичности чувствовалось еле сдерживаемое бешенство, а вызов в отдел… это был очень грозный признак.

Двадцать минут спустя мои шаги уже отдавались эхом в коридоре отдела. Я шел, как приговоренный к смерти, мимо стеклянных панелей, за которыми усердно стучали машинистки, к двери с табличкой "Региональный инспектор".

Судорожно вздохнув, я постучал.

– Войдите! – Голос все еще был тихим и сдержанным.

Харкорт поднял голову от бумаг, указал мне на стул и вперил в меня ледяной взгляд.

– Хэрриот, – сказал он бесстрастно, – на этот раз вы перешли все пределы.

Прежде он был майором Пенджабского стрелкового полка и в эту минуту выглядел типичным английским офицером индийской армии: породистый здоровяк с тяжелыми скулами над квадратным подбородком. В его глазах горели опасные огоньки, и мне пришло в голову, что, имея дело с подобным человеком, только круглый дурак позволил бы себе пренебречь его инструкциями… "Вот как, например, ты", – шепнул мне мерзкий внутренний голос.

Пока я ждал, что последует дальше, у меня пересохло во рту.

– Видите ли, Хэрриот, – продолжал он,– после нашего последнего телефонного разговора о туберкулезной документации я надеялся, что вы дадите мне хоть небольшую передышку.

– Передышку?..

– Да-да, как ни глупо, но, во всех подробностях объясняя нам процедуру, я наивно полагал, что вы меня слушаете.

– Но я слушал. Очень внимательно!

– Неужели? Отлично! – Он одарил меня невеселой улыбкой. – В таком случае я был еще более наивен, полагая, что в дальнейшем вы будете следовать моим указаниям. По простоте душевной я считал, что вы примете их к сведению.

– Право же, мистер Харкорт, я принял… поверьте мне…

– ТОГДА ПОЧЕМУ ЖЕ, – внезапно взревел он, хлопнув широкой ладонью по столу так, что чернильный прибор затанцевал – ТОГДА ПОЧЕМУ ЖЕ ВЫ УСТРАИВАЕТЕ ИЗ НИХ БАЛАГАН?

– Балаган? Простите, я не понимаю… – Больше всего мне хотелось выскочить из кабинета и убежать, но я удержался.

– Не понимаете?– Он продолжал хлопать ладонью по столу. – Ну так я вам объясню. Сотрудник ветеринарной службы побывал на этой ферме и обнаружил, что вы не вручили там извещения о приведении помещения в порядок и его дезинфекции!

– Разве?

– Вот именно, черт вас дери. Фермеру вы его не вручили, а прислали мне. Или вы хотите, чтобы я продезинфицировал этот коровник? Не съездить ли мне туда и не поработать ли шлангом? Я немедленно отправлюсь, если вас это устроит!