Джен Феннел - Как понять собаку. Научись говорить на языке лучшего друга

Если вдуматься, все это кажется совершенно понятным. Лидер, который унывает или неуверен в себе, не вызывает доверия. Наверняка такой же принцип действует и в волчьей стае — вожаки-волки демонстрируют спокойствие и полную невозмутимость.

Я понимала: если я собираюсь общаться с собаками на их языке и, что даже важнее, если надеюсь, что меня изберут вожаком, то нужно соответствовать этой роли и вести себя в манере, которая ассоциируется у собак с поведением лидера. Я по натуре совсем не сильная, не сдержанная, так что в обществе собак нужно было несколько изменить свою личность. По сравнению с тем преображением, которое мне предстояло вскоре увидеть, эти перемены были минимальны.

Мои первые попытки пришлись на дождливое утро рабочего дня. Я помню, накануне дождь и впрямь лил как из ведра, и я подумала: не отложить ли начало новой жизни до другого, солнечного дня? И все же мне не терпелось начать. И я отправилась стелить постель, твердо решив, что утром начну свой эксперимент. Меня, надо признать, мучили сомнения, неуверенность в себе. Я ведь и представления не имела, сработает ли мой план и что из всего этого выйдет. Пожалуй, я чувствовала себя немного глупо и говорила себе: «Надеюсь, завтра утром никого рядом не окажется». Но когда утром я спускалась по лестнице, то отчетливо поняла: терять мне нечего.

Людям кажется, что я всегда добивалась такого поведения собак, которое устраивает меня. Они и не представляют, как далеки от правды. В те времена мои собаки были совершенно неуправляемыми, даже хуже — невоспитанными. Когда я возвращалась домой, они окружали меня, прыгали вокруг, как делают все собаки, и порой это безумно раздражало. Им было неважно, что у меня руки заняты тяжелыми сумками, что на мне нарядное платье, — они прыгали вокруг, пачкая одежду и чуть не сбивая с ног. Поэтому первое, за что я решила взяться, было перевоспитание моей стаи.

Всю ночь накануне я обдумывала, как себя вести, и решила, что я как альфа-самка в такой ситуации не должна игнорировать собак. Можете мне поверить, задача была не из самых простых. Но вскоре я сообразила, что в моем распоряжении больше средств, чем кажется. Из-за того что мы — существа говорящие, мы злоупотребляем словами, забывая о языке телодвижений и о том, насколько он важен. Если, например, кто-то от вас отворачивается, вы мгновенно понимаете, что имеется в виду. Или представьте, что вы входите в комнату, где сидит компания, люди отводят глаза — вам сразу многое становится ясно. Собаки тоже пользуются этим языком, и зрительный контакт у них очень красноречив. Я поняла, что могу эффективно это использовать. В то утро, спустившись вниз, я повела себя не как обычно. Они прыгали на меня, а я не давала команду «Фу!», они вели себя плохо, а я не отправляла их на место. В тот день я впервые старалась не встречаться с ними глазами и в течение нескольких минут просто игнорировала собак.

Поначалу, признаюсь, я чувствовала себя странно. Я боролась с собой, с застарелой привычкой общаться с собаками при любой возможности. Не знаю, сколько бы я смогла продержаться, но, к счастью, результаты не заставили себя ждать. Плоды нового режима можно было видеть уже через день-два. К моему изумлению, собаки перестали наскакивать и нападать на меня почти сразу. Возвращаясь в дом, я продолжала вести себя независимо, а они относились ко мне с возрастающим уважением. Уже через неделю собаки вежливо держались в стороне при моем появлении и давали мне спокойно войти.

Я уверена, что они так легко приняли новый порядок вещей еще и потому, что это имело для них приятные последствия. Предоставив мне необходимое пространство, они ощутили, как изменилась атмосфера в те моменты, когда я уделяла им время: мне было приятно видеть их. Собаки поняли, что когда я сама хочу уделить им внимание, то это общение — высшего качества. Следуя научным выводам о поведении, я старалась игнорировать нежелательные выходки и неуравновешенное поведение, но при этом не забывала поощрять животных за позитивные проявления. Я всячески подчеркивала это, выражая протест (хотя и мягкий), если они являлись ко мне без приглашения. Собаки очень быстро все поняли (на это ушла всего неделя) и теперь подходили ко мне лишь по моему зову.

Первый неуверенный шажок оказался настолько эффективным, что стало ясно: я на верном пути. Но очень быстро я осознала, что одного этого недостаточно, чтобы собаки меня поняли. Нужно было двигаться дальше, к другим ситуациям: моментам возникающей опасности и прибытия чужаков. Как многие собаки, мои взахлеб лаяли, стоило кому-то приблизиться к входной двери. Когда я впускала визитера в дом, он тут же оказывался в кольце собак, которые прыгали вокруг, устраивая неразбериху. Я кричала: «Перестаньте, успокойтесь!» Но теперь было очевидно: мои крики и волнение только усугубляли ситуацию. Нужно было менять поведение — сохранять хладнокровие, быть спокойной и последовательной.

На этот раз я решила предупредить гостей, чтобы они не обращали внимания на собак, когда входят в дом. Тех собак, которые продолжали скакать, я убирала в другую комнату. Кое-кто, конечно, решил, что я вошла с ума. Для них самым естественным было погладить и похвалить собачку, особенно красивую. Для моих друзей и семьи атаки Саши, Хана, Сэнди и Ким были привычны. Но я настаивала, чтобы гости сделали так, как я прошу.

Уже первые признаки красноречиво убеждали, что я на верном пути. Снова прошло всего несколько дней, а собаки стали вести себя спокойнее. Вскоре они только лаяли, но не подбегали к вошедшим людям и не носились вокруг, сбивая их с ног. И снова собаки очень быстро поняли, о чем их просят. Конечно, я была далека от мысли, что все вот так просто; отчасти дело было и в том, что Хан и Сэнди уже постарели. Я была уверена, что особое значение нужно придавать тому, как реагирует на мое поведение Саша — самый молодой член стаи, да в придачу еще и овчарка. Я никогда не думала: «Я права, и неважно, почему так происходит». Я постоянно задавала себе вопросы, подвергая сомнению каждый свой шаг. И тем не менее это было фантастическое чувство. Собаки на глазах преобразились, они выглядели счастливыми, спокойными — одно удовольствие было на них смотреть.

Далее мне хотелось навести порядок в наших прогулках. Положа руку на сердце, могу признать, что наши прогулки были настоящим хаосом. Когда бы мы ни вышли из дому, собаки носились вокруг меня, изо всех сил рвались на поводках. Во многом это было закономерным результатом — изъяном традиционной дрессировки. Конечно, в ходе общего курса дрессировки они получили немало хороших навыков, но не хочу себя обманывать и потому скажу; когда мы выходили из дому, собаки либо вели себя как роботы, либо делали что хотят — или все, или ничего, так это выглядело. Мне это очень не нравилось, я чувствовала, что есть способ достичь взаимопонимания, ситуации, в которой я добьюсь, чтобы собаки делали то, что я хочу, а когда будет такая возможность, могли бы свободно бежать, куда хотят. Я понимала, что лучшая форма контроля — это самоконтроль. Но как объяснить это собакам?