Джен Феннел - Как понять собаку. Научись говорить на языке лучшего друга

Автор и издатель выражают благодарность за возможность использования фотоматериалов:

Раздел 1: 7© Peter Orr; 9© Daily Mail; 12© Bill Forbes; 14, 16© Tracey Anne Brooks, Mission Wolf. Section 2: 18, 19© Scunthorpe Evening Telegraph; 31© Daily Mail. [1] Данное издание книги Джен Феннел выпущено в России без каких-либо иллюстраций. — примеч. редактора электронной версии книги (TaKir).

Я считаю своим долгом предупредить читателей, что мой метод не предназначен для устранения агрессивных наклонностей всех собак без исключения. Некоторые породы специально были выведены как бойцовые, и нельзя изменить их потенциально свирепую природу. Мой метод помогает владельцам правильно обращаться с этими собаками, чтобы в них не проснулась чрезмерная агрессивность. Пожалуйста, работая с этими собаками, не забывайте о крайней осторожности.

Собаки играют в моей жизни важную роль. У нас в семье всегда было много собак — любящих спутников, настоящих членов семьи. Но судьба связала меня с другими великолепными существами — лошадьми, и именно это повлияло на выбор моей профессии. Вся моя жизнь была посвящена разработке (а потом и отстаиванию) метода общения с лошадьми.

Со временем оказалось, что огромную потребность в моих идеях испытывает и «собачий» мир. Где бы я ни оказался, на встречах появлялось вчетверо больше владельцев и дрессировщиков собак, чем владельцев и дрессировщиков лошадей. При этом практически все они с похвалой отзывались о предлагаемом мной подходе.

Я постоянно думал о том, что хорошо было бы адаптировать свои наработки применительно к собакам. Но я постоянно был занят, и времени на это не оставалось. По счастью, несколько лет назад, познакомившись с талантливым кинологом, я выяснил, что она уже выполнила эту задачу, вдохновившись моим методом.

Я был приятно поражен, узнав, какую громадную работу проделала Джен Феннел у себя в Англии. Мне просто повезло, что мы с ней встретились, а в ее подходе я узнал многое из собственного опыта прошлых лет. Джен считает (так же, как и я), что люди незаслуженно дурно обращаются с этими животными, хотя при этом называют их друзьями. Она, как и я, мечтает о времени, когда все биологические виды смогут мирно сосуществовать.

Мы с Джен похожи еще в одном: она тоже тяжела на подъем, когда речь идет о создании книги. Мне потребовались годы, чтобы собраться с духом и написать свою первую книгу «Человек, который слышит лошадей». Джен тоже долго ждала, прежде чем перенести свои мысли на бумагу. Теперь наконец она уверена в себе и готова поделиться своим опытом с широким кругом читателей.

Это прекрасно, и я желаю ей удачи. Наверняка, найдутся те, кто будут критиковать ее и подвергать нападкам ее идеи. Как подсказывает мой опыт, люди умеют и любят отрицать и осуждать. Но важно осознать: на каждую крупинку негатива, исходящего от людей, мы можем получить горы позитивных эмоций, стоит лишь обратиться к животным. Нельзя забывать и о том, что на каждого критика приходятся буквально сотни тех, кто жаждет научиться правильному общению с лучшими друзьями человека.

Я горжусь тем, что, упорно следуя своим убеждениям, сумел сделать этот мир лучше для лошадей, и, смею надеяться, для людей тоже. Надеюсь, что эта книга способна сделать то же для других удивительных созданий — для собак.

Монти Робертс, Калифорния,

март 2000 года

Я твердо уверена в том, что все мы учимся на своих ошибках. Меня, по крайней мере, это касается в полной мере, ведь я наделала столько ошибок, общаясь и с людьми, и с собаками. Но из всех жизненных уроков самым болезненным и тяжелым стал тот, что я получила зимой 1972 года. Поэтому мне кажется уместным начать книгу с рассказа о трагедии Парди. По причинам, о которых вы сейчас узнаете, ее история неотделима от моей собственной.

Я была тогда замужем и растила двух маленьких детей, дочь Элли, которая родилась в феврале того года, и сына Тони, двух с половиной лет. Мы жили в Лондоне и как раз тогда решили оставить город и перебраться в деревушку в Линкольншире, в самом сердце Англии. Подобно множеству людей, привлеченных прелестями сельской жизни, мы мечтали о долгих загородных прогулках и твердо решили обзавестись собакой, которую можно будет брать с собой. Вместо того чтобы купить щенка, мы решили взять собаку из приюта: хотелось помочь бездомному существу. Поэтому мы с мужем отправились в отделение Королевского общества защиты животных и присмотрели симпатичную черно-белую псину шести месяцев от роду — помесь бордер-колли с уиппетом. Мы взяли собаку и назвали ее Парди.

Это была не первая собака в моей жизни. Первым был Шейн — великолепный трехцветный бордер-колли, подаренный отцом. Мне было тогда тринадцать лет, и жили мы в Фулхэме, на западе Лондона. Собак я обожала всегда и в детстве даже играла с воображаемой собакой по кличке Леди, а бабушка мне подыгрывала, ведя беседы с моей выдуманной собачкой. Мне кажется, что тогда, как и сейчас, собаки виделись мне существами, безусловно, любящими, преданными, верными — обладателями качеств, которые далеко не просто найти в людях. Появление в семье Шейна только подтвердило мои чувства.

Мы с отцом дрессировали Шейна по методу, которым папа пользовался еще в детстве, мальчиком, когда занимался с собственным псом. Папа был мягким человеком, но требовал, чтобы собака слушалась беспрекословно и выполняла все его команды. Если Шейн ошибался, делал что-то не так, он получал щелчок по носу или шлепок по заду. Но меня тоже шлепали по попе, так что все выглядело вполне справедливым, тем более что Шейн был очень умен и, казалось, понимал каждое слово. Я до сих пор помню, как гордилась Шейном, когда мы ездили с ним в Патни-Хит и Уимблдон-Коммон на автобусе номер 74. Шейн сидел у моей ноги, без поводка и вел себя безупречно. Это был просто суперпес!

Если у тебя что-то получается, то естественно следовать этому курсу — как говорится, зачем склеивать то, что не разбилось? Именно поэтому, когда у нас появилась Парди, я решила заниматься с ней точно так же, как в свое время с Шейном. Я стала обучать ее тому, что такое хорошо и что такое плохо, с помощью любви, нежности и, если потребуется, силы.

Сначала способ вроде бы сработал. Парди хорошо себя вела, вписалась в семью. Но это было в Лондоне. Проблемы начались в сентябре, когда мы переехали в Линкольншир. Новый наш дом располагался в маленькой уединенной деревне — полной противоположности шумному, перенаселенному городу. Здесь не было уличных фонарей, автобус приезжал всего два раза в неделю, а до ближайшего магазина приходилось идти четыре километра. Помню, как меня в возрасте трех лет впервые взяли на взморье. Увидев море, я повернулась и убежала от него на холм, объяснив потом, что оно «слишком уж великовато». Я уверена, что, умей Парди говорить, она именно так описала бы наш новый дом. Все казалось ей «слишком великоватым».