Николай Кузнецов - Мой друг лайка

Заметив приближающегося человека, птица оставила свою жертву и низом полетела к лесу, преследуемая обозленной собакой. Выстрел моего товарища-охотника решил исход этой погони: хищник тут же попал в зубы Рыжика, и он моментально расправился с ним.

Обычно Рыжик не рвал убитую птицу, а хищников и вообще не трогал, в данном же случае нападение на сбитого орла было местью за обиду и боль.

Та же судьба постигла и птенцов орла, сидевших на небольшой скирде сена. Я не остановил Рыжика, считая его действия совершенно правильными. Ведь орел первым напал на собаку, и ей надо было отомстить за обиду.

На голове и крестце Рыжика были глубокие рваные раны. К вечеру вокруг них появилась опухоль, собака стонала, часто меняла место своей лежки. Наутро мы увидели, что Рыжик, отойдя от нашего привала, старательно ищет какую-то траву и жадно ест ее.

— Не трогай его, — сказал мой спутник, — он лечится. Уж собаки, брат, знают, что к чему. Видишь, какую аптеку обнаружил.

Так же лечился Рыжик, когда его красивая мордочка распухла от укуса змеи. Собака весь вечер бродила вокруг нашего привала, поедая растения, и, наконец, вырыв в сыром месте яму, улеглась в нее, соорудив себе нечто вроде холодного компресса. В обоих случаях собачья «медицина» быстро изгоняла болезнь, и через сутки пес бегал как ни в чем не бывало.

Моя охотничья куртка, болотные сапоги и особенно ружье вызывали у Рыжика бешеный восторг. При словах: «Пошли на охоту!» — начинался лай и поминутное беганье к двери с приглашением немедленно отправляться в поход. Увидев на улице стоящую грузовую машину, собака всегда вопросительно смотрела на меня, ожидая команды на посадку.

Как-то раз, возвращаясь с дальних карьеров Ляпинского болота, мы с Рыжиком вышли на полотно узкоколейки и направились к Нижнему поселку. День был жаркий, мы оба устали, лазая по болоту, и поэтому я старался сократить путь до автобуса.

Уже в черте поселка, на узкоколейке, стояли два вагончика. Вдруг Рыжик галопом побежал к ним и стал с лаем прыгать на стенку вагона.

«Кошка»! — подумал я и, боясь скандала, побежал выручать попавшее в беду животное. Заметив меня, пес удвоил старания, высоко прыгая и повисая на вагоне. Каково же было мое удивление, когда ни на вагоне, ни внутри его не оказалось кошки. Просто пес устал и без всякой команды начал «грузиться» в вагончик, прекрасно помня, что эти стоящие на колесах штуки ездят и могут избавить нас от ходьбы.

— Дурак ты, — сказал я Рыжику и пошел мимо вагонов. Действие условного рефлекса разом прекратилось, и интерес к вагонам пропал.

Правило езды в поезде требует, чтобы перевозимые собаки были обязательно в намордниках. Рыжик никогда не кусался, поэтому в вагоне я снимал с него намордник, и пес спокойно, лежал под лавкой. Намордник он страшно не любил и прекрасно помнил название этой вещи.

Как-то в поезде мы разговаривали о собаках, и Рыжика извлекли из-под лавки. Пассажиры ласкали собаку и давали ей лакомства. Никто не заметил, как подошел контролер и громко спросил:

— А намордник кто одевать будет? Рыжик быстро юркнул под лавку, словно его и не было. Все захохотали, и даже строгий контролер улыбнулся и махнул рукой: «Пусть едет без намордника».

Пес часто поражал своей сообразительностью, но иногда очень простые вещи были недоступны его пониманию.

Во время наших совместных походов Рыжик часто переходил через железнодорожные мосты, осторожно шагая по шпалам, чтобы не провалиться вниз. Опыт хождения по таким местам он применял потом на каменном плиточном полу: всегда ставил ноги только на темные квадратики, принимая светлые за дыры. Ходил он по такому полу очень неловко и только шагом.

В «кодексе» собачьей морали существуют особые понятия, которые иногда трудно предусмотреть. Кошка дома и кошка в поле — животные совершенно разные. Первая не заслуживает внимания даже тогда, когда угрожающе шипит, но зато вторую нужно преследовать не только на глазок, но и по следу.

В селениях встречаются такие нахальные кошки, которые первыми нападают на собак. Я видел однажды, как во дворе кошка яростно нападала на Рыжика. Он уходил от нее, нагибая голову и спасая свои глаза. Это продолжалось больше минуты и вызвало смех сидевших неподалеку женщин.

Рыжик понимал значение многих слов, терпеть не мог насмешек и обозлился. Резким броском он поймал кошку на прыжке и, повернув ее в воздухе, ударил о землю.

Бедная Мурка, не ожидавшая такого исхода, бросилась бежать домой, но не попадала в дверь и прыгала на стену, ошибаясь минимум на два метра. Даже обозленный, пес не убил кошку около дома, тогда как в поле делал это мгновенно.

Вежливый и воспитанный, Рыжик никогда не пытался гонять домашних животных. Козы и овцы не интересовали его совершенно, и он позволял даже нюхать себя любопытным козлятам. Я не мог себе представить положения, при котором бы моя собака напала на этих животных, но однажды такое положение создалось.

Возвращаясь с охоты, я шел по насыпи огромной осушительной канавы. По дну ее бежал Рыжик.

На околице селения, где канава пересекала огороды, у меня из-под ног вылетел кулик. Я выстрелил, и птица упала.

Рыжик выскочил из канавы на звук выстрела, огляделся кругом. Кулик уже лежал на земле, и собака его не заметила. Звук выстрела напугал ходившую на привязи козу, и глупое животное бросилось удирать галопом. Веревка натянулась во всю свою длину, и… получилось то, что обычно бывает при ловле дикой лошади арканом. Коза, сбитая веревкой, упала в тот момент, когда Рыжик показался на бруствере. Очень часто Рыжик видел, как сбитые выстрелом животные падали на землю. Какие это животные, неважно. Хозяину лучше знать, кого стрелять, а кого нет, и если он ударил по козе, то надо не отпустить ее и помочь хозяину. И собака со всей свирепостью зверовой лайки насела на поверженную козу.

От дома, грозно размахивая лопатой, бежала женщина. Мы с ней отбили козу и убедились, что ничего опасного собака ей не причинила.

Выслушав все, что полагалось, я взял Рыжика на поводок и поспешил ретироваться. Кулик так и остался неподнятым. Отойдя от злополучного места, я сел, чтобы успокоиться, но ничем не мог доказать Рыжику свою правоту. Собака с укором смотрела на меня, и глаза ее точно говорили: «Эх, охотник, нашел в кого стрелять, сраму не оберешься, да и меня подвел».

В каждой лайке заложен чисто звериный инстинкт ее далеких предков, и если он проявляется в невыгодном для охотника направлении, надо вовремя пресекать его дрессировкой. Хозяин собаки больше, чем она сама, бывает виноват в ее поведении. Поэтому иногда встречаются такие лайки, которые составляют дурную репутацию всей породе. Само собой разумеется, что собаку любой породы можно и натаскать по всем правилам и испортить.