Фрэнк Перехрюкин-Заломай - Переводы с собачьего, или Этология собаки в картинках

Наконец собака на самом деле укусила меня. Правда, собакой ее можно было назвать с натяжкой, таких обычно называют шмакодявками. Комок грязного пуха по имени Тяпа обитал на участке по соседству с теткой и отличался скверным характером. Впрочем, я тоже. Убедившись, что штакетник между участками достаточно прочный, я присела перед ним и начала передразнивать Тяпу. Тяпа вспенился от злости, молниеносным движением просунул узкую мордашку между штакетинами и с наслаждением впился острыми, как шило, зубешками мне в лоб.

Я благодарна гнусной собачонке за этот укус. С этой минуты я перестала бояться собак. Бабка, тетки и соседки в панике отстригли Тяпе три пряди шерсти, скрутили в нить, подожгли свечкой и заставили меня три раза перешагнуть дымящуюся волосяную петлю. Этот дивный ритуал был обязан защитить меня от заражения какими-то вирусами (каких только суеверий не бывает!), но, очевидно, не сработал. То есть бешенство я не подхватила, но подхватила вирус собачника. Я кормила всех деревенских дворняг, мечтала о собственной собаке – непременно большой и красивой породистой собаке. Родители согласились на кота. Я назвала его Диком и начала дрессировать. Родители, скрепя сердце и скрипя зубами, разрешили мне купить щенка, с тем условием, что деньги на него я заработаю сама. Было мне двенадцать лет, и в летние каникулы мне удалось устроиться уборщицей на фабрику. Через месяц я получила первую в жизни зарплату – 72 рубля. Можно было покупать щенка. Проблема была в том, что щенков не было. В те времена (1977 г.) в нашем городе было очень мало породистых собак, кроме, может быть, восточноевропейских овчарок и охотничьих пород. В клубе служебного собаководства на щенков была очередь. Прошло полгода, а щенка все не было и не было. В один прекрасный день, вернувшись домой, я обнаружила в квартире две смущенные физиономии: моего брата и незнакомой собаки. Младший брат привел домой потерявшуюся сучку боксера, которую мы назвали Динарой.

Динара прожила у нас шесть лет. Потом появилась сука ротвейлера Бианка, потом еще одна – Стэви. Фундамент стаи был заложен. Потом в стае появились бернская овчарка Арлетта и кокер Верка. Наконец, появился Фрэнк. Между делом я закончила школу, а потом биолого-химический факультет УдГУ, стала учителем биологии, а заодно инструктором в клубе собаководства и председателем секции ротвейлер. К тому времени я поняла, что дипломы с выставок и испытаний – это замечательная, но далеко не главная страница в наших отношениях с собаками. Сегодня я не занимаюсь активной кинологией, хотя она остается близкой моему сердцу. Но в моем доме всегда будет собака, и, скорее всего, не одна. Вирус кинологии просто неизлечим, ему подвержены люди всех возрастов, независимо от пола и социального положения. Я не знаю, пускают ли собак в рай, но если нет – я туда и не хочу. Когда придет время, я, как индейцы, волки и собаки, пойду в места вечной охоты…