Андрей Лоргус - Влюбленность, любовь, зависимость. Как построить семейное счастье

Древнее восточное христианство высоко ценило любовь. Представьте себе преподобного Исаака Сирина – сирийского пустынника и аскета VII века. Он был худой и от солнца черный, как головешка. Но как лирично писал о любви! Он сравнивал любовь с вином, но не с таким, которое оставляет после себя похмелье аффекта-страсти, а с иным: «Живущий в любви пожинает жизнь от Бога; любовь есть царство … Любви достаточно для того, чтобы напитать человека вместо пищи и пития; вот вино, веселящее сердце человека: блажен, кто испиет вина сего. Испили его невоздержанные и устыдились; испили грешники и забыли пути преткновений; испили пьяницы и стали постниками; испили богатые и возжелали нищеты; испили убогие и обогатились надеждою; испили недужные и стали сильны; испили невежды и умудрились» [101] Исаак Сирин, преп . Слова подвижнические. Слово 83. – М., 1993. – С. 398. . Значит, любовь может стать «премудростью», которая учит всему: и аскезе, и мудрости, и надежде, и силе. Рискнем добавить к этим глубоким словам сурового аскета и наше психологическое упование: «Испили вина любви зависимые – и исцелились» [102] Но в нашей жизни, к сожалению, нередко бывает, что мы вроде бы любим друг друга, а отношения выстраиваем созависимые (то есть взаимно зависимые, см. главу 3). Это происходит не потому, что мы желаем зла себе или любимому, а просто потому, что мы по-другому не умеем, потому что мы выросли в таких отношениях в своих родительских семьях. И точно так же, с той самой незрячей любовью, с тем самым слепым опытом, который мы восприняли в своей семье, строим отношения в своей новой семье, по той же модели, не задумываясь о том, что может быть иначе. .

Некоторые скептики скажут: «Что монахи-пустынники понимали в любви!» Но послушайте, как говорит о соотношении плотской и духовной любви преподобный Иоанн Лествичник: « Видел я нечистые души, которые до неистовства пылали плотской любовью, но потом обратились к покаянию, и вкусивши вожделения, обратили вожделение свое ко Господу; и миновавши всякий страх, ненасытною любовию прилепились к Богу. Посему и Господь о целомудренной оной блуднице не сказал, что она убоялась, но что возлюбила много (Лк. 7. 47) и удобно возмогла любовию отразить любовь» [103] Иоанн Лествичник, преп . Лествица. Сл. 5, 26. – СПб.: Большой Тихвинский Успенский мужской монастырь, 1995. – С. 79. . Преп. Иоанну было открыто, что любовь чувственная не так уж и далека от любви духовной. Более того, первая может стать второй, может возвыситься, обрести крылья. В том и заключается подвиг любви: не искажая любви чувственной, не отнимая у нее ее красоты, силы и исполнения, одухотворить ее до высоты богообщения. Любовь – это тот дар, который может совершать великие изменения.

В другом месте преп. Иоанн Лествичник пишет:

« Любовь по качеству своему есть уподобление Богу, сколько того могут люди достигнуть; по действию своему она есть упоение души; а по свойству – источник веры, бездна долготерпения, море смирения » [104] Иоанн Лествичник, преп . Лествица. Сл. 30, 7. – Там же. – С. 247. . Так прослеживается глубокая и серьезная связь между смирением и любовью, которая пронизывает всю человеческую жизнь.

Еще одно святоотеческое слово – преподобный Максим Исповедник пишет: « Через эту силу любви человек добровольно освобождает себя от самого себя…Он собирает себя в единую простоту и тождество…. являя собою… наиединственнейший логос бытия и Бога » [105] Максим Исповедник, преп . Творения преподобного Максима Исповедника. Кн. 1. – М.: Мартис, 1993. – С. 149. . Здесь говорится о пределе человеческого восхождения – того самого совершенства, о котором только можно богословски помыслить. «Освободить от себя» может значить то же, что и «не ищет своего» апостола Павла: любовь освобождает от зависимости и от собственных эгоцентрических и эгоистических пут.

Конечно, само по себе богообщение дает человеку неизреченную радость и любовь. Можно ли сказать о любви, что она в своем простом, житейском понимании есть богообщение? Всякая любовь – в дружбе, в супружестве, в отношениях к родителям, к родине, любовь к Богу, даже любовь по отношению к самому себе (если это положительная любовь, открывающая человеку богатства его души) – это богообщение. А лучше назвать это духовным действованием Бога в человеке. Можно сказать, что там, где нет любви, там нет Бога. Человек, который не принял Божий дар любви, не научился любить, приходит к пустоте своего сердца, он как мертвец, душа его становится не способной ни к чему.

«Любовь – среди всех благ наиболее всеобъемлющая вещь…, через которую человек сочетается родством и соединяется с Богом» , – свидетельствует преподобный Андрей Критский [106] Патрология. Греч. сер. Т. 97 / изд. Ж. П. Минь; пер. с греч. Ю. Терентьева. – 941, А. . «Всеобъемлющая вещь» для христианина – смысл жизни, дар, ради которого многим можно пренебречь.

Любовь дается человеку по-разному. Сначала детская, симбиотическая, в которой все слито – чувственное, межличностное, самолюбие, самоутверждение. Позже человек открывает любовь чувственную, в которой готов, как ему кажется, слиться с другим; потом оказывается, что чувственная может оказаться еще более эгоцентрической. Наконец, в зрелости человек обретает способность подняться до любви личностной. Но выше всех – любовь духа. Все эти открытия – путь любви. Его нельзя разделить по времени, он целостный, единый. Путь христианский – с высокой «горней» перспективой… Но дорога к «горнему» для большинства лежит через «дольнее»: любовь открывается постепенно, сначала как чувственная, затем как душевная, позже как личностная, и только потом духовная. Потому одна может быть символом и примером другой. Так, чувственная и страстная может быть символом и примером любви духовной, как показывает нам Священное Писание и святые подвижники. Лишь совсем малая часть людей способна к духовной любви, «перелетая» через чувственную на крыльях благодати.

Любовь – это такое движение жизни, которое неминуемо подводит человека к переживанию самого себя. Человек, даже если он раньше никогда не задумывался о том, в какой степени он в этом мире присутствует, в любви впервые и безоговорочно, и бездоказательно, но целостно начинает ощущать, что он здесь есть, или, как говорят философы, чувствует «здепри-сутствие». Любовь дает человеку переживание реальности своего бытия, которое не нуждается ни в каком подтверждении и доказательстве ни извне, ни изнутри. Любовь – самоочевидна и самодоказательна. Может быть, это та единственная форма бытия человека, в которой самоподтверждение и самодоказательность бытия и жизни человека очевидна ему самому. И это доступно каждому человеку, а не только избранному. Может быть, именно потому, что любовь может быть самоочевидна для человека, его невозможно никак ни переубедить, ни ввести в сомнение, отвлечь человека от любви, от влюбленности и сказать: «Да нет, ты ошибаешься», ведь там глубоко, в душе, все вещает про любовь! Сколько бы ни было аргументов, человек знает из своего сердца, что он есть и он любит. Есть люди, которые зная любовь, отказываются от нее, но отказываясь, в глубине души знают об этом.