Телепорт

— Сильная ты моя, любимая мамочка. Как я тебе завидую…. В том, что ты сильная. Я Димку бросила, не вынеся выдуманных мной измен. Этого Димку я не просру.

— В смысле простишь измену?

— Прощу, мамочка, прощу! С любовницей подружусь…. Как я тяжко переносила развод. Сначала гонор конечно до небес. А потом…. Одна. Холодная постель. Ой, извини, мамочка, извини, родимая. Когда у тебя появился первый любовник?

— Тебе десять было. Помнишь пионерлагерь? Как папа там ночевал на берегу, чтобы с утра тебя увидеть. Андрей, твой генеа…, геноти…, тьфу ты.

— Биологический

— Да, биологический отец, как-то узнал, что Кости дома нет. Пришёл. Как я по сексу соскучилась. Только он на порог, я, не спрашивая зачем он тут, впилась в него поцелуем. Три вечера, после работы он приходил ко мне. Потом ты с папой вернулась домой. Затем были у нас с Андреем другие встречи, не менее страстные. Последний раз пять лет назад. Либидо…, правильно…? Либидо его померкло. К тому же заимел пивное брюшко. Нет! Даже брюхо, из-под которого не виден член. Он и по молодости был не больше чем у Кости, а сейчас вообще краюшек царапает.

— Всего один любовник…? Я считала, что восемь любовников. А ты оказывается, половые акты назвала. Нет, мам! Ты как хочешь, но любовника молодого я тебе сама приведу. Ты достойна награды. В конце концов куплю член резиновый и буду сама тебя…, а к чёрту…, ебать! Это конечно не натуральный… хуй, но зато всегда под рукой. Ха-ха-ха!

— А мне сегодняшнее понравилось. Тело как будто распрямилось после того как его стянули луковой дугой. Как это называется?

— Сексологи называют куннилигус. Когда сосёшь мужской член минет, фелляция. Разве в детдоме не видела?

— Мы с папой будто под колпаком жили, старались чаще держаться вдвоём, не встревали, не лезли в дела других. Я сама поговорю с папой насчёт ребёнка. Думаю, что он будет только рад. Только бы мне мужчину постарше. Не салажонка. Лет под пятьдесят. Ну край, сорок. У меня все ещё комплекс на подростков.

«Дима! Выручай, родной! Она не хочет молодого парня. Что делать?»

«Ну, что ж поищем ей старичка, который борозды не портит.»

«Но и пашет не глубоко!»

«Я подумаю! А может она увидит образец и раздумает?»

— Я тоже считаю, что молодые неопытные кобельки! Но зато либидо до потолка. Ма, я хочу спросить тебя. Помнишь то восьмое марта, я, ты, и Дима выпили по два фужера наливки. Потом ты ушла. Ты ведь понимала, что между нами произойдет, а оставила нас пьяненьких?

— Главная причина в том, что я осознавала, что рано или поздно, как это по-научному…? Да, соитие произойдет. Так почему же не в доме, в чистой постели? Ну, а о второй причине я думаю ты догадываешься…. Да. Я пошла бродить по городу, потом пошла к остановке где служебный автобус папин останавливается. Они тогда бригадой устраняли аварию, там выпили….

«Юлька! Придумал! Мне же все равно на лётчика учиться, летать, доживу там до сорока лет. Сканируем тело. Потом ты…»

«Ты ж моя умница! С меня анальный секс! Вы долго ещё там?»

«Как скажешь, так назад приедем!»

«Давай ещё с часик покатай папу.»

— Ма, давай дальше мерять, а то мужики вернутся, а мы лесбеяним тут.

— Это еще что?

— Секс между женщинами. Между мужчинами гомосексуализм. Слышала, наверное, в Европе сейчас все политики хвалятся что они пидоры, гомосеки.

— Не-а. Я политику не слушаю. Так сериалы всякие, научные программы….

— Так что купальник меряем или… полижимся?

— Хватит лизаться. Давай вон тот, с жёлтой окантовкой.

Марина выбрала с окантовкой и второй на запас, вдруг что-то случится, белый. Она так в нём и ходила «Попривыкаю, а то может будет письку тереть!», когда вернулись мужчины. Марина только успела надеть сарафан. А Юля покрасовалась перед мужчинами. Они одобрили её выбор, не стали настаивать на обозрении тела Марины в купальнике.

— А чего вы раньше нас летите? Мы же неопытные….

— Дим, может вместе действительно?

— Хорошо, я попрошу всё приготовить в доме к субботе. Представляешь, Иваныч, в воскресение можно будет встать и с утра на море рыбачить!

— Кость, сядь сюда. — Она похлопала по своей кровати. Он сам её приучил, если предстоял серьёзный разговор. — Кость, у меня в сиське уплотнение…. Нет, нет! Пока ничего серьёзного. Но вероятность высокая….

— Мариночка, любимая, что мне сделать? Кровь, почку, даже сердце забери.

— Ты успокойся, милый мой муж. Пока всё не страшно. Бабы раньше этим мало болели… потому как кормили сиськой. Я хочу ещё раз родить…. Фуф…. Сказала.

— Сможешь значит…? Тогда непременно роди. Лучше сына, напарника мне на рыбалке. Опять к Андрею?

— Нет. Видел какой он брюхатый?

— Значит надо другого….

— Да, другого. Если ты не против, то там, на курорте.

— Правильно, правильно. Я тебе не буду мешать.

— Я рассказала Юле… о наших проблемах….

— …Всё? — У Константина появились слёзы. — Что я не отец тоже?

— Какой же ты не отец. Не отец это Андрей. А ты лучше всех отцов в мире. Она ведь уже совсем взрослая, понимает всё, принимает это сердцем. Она одобрила, моё желание.

Константин сидел, сложив ладони вместе и зажав их коленями. Он ещё после развода Юли с мужем, хотел сказать ей правду, но всё откладывал. Потом перестал думать об этом…. И вот сегодня….

«Юленька, свет мой ясный, радость сердца моего! Что у тебя сейчас на душе? В сердце? Тяжело ли ты восприняла известие?». — Думал он пока Марина негромким голосом говорила дальше. Он резко отключился от её фраз.

«Папочка, любимый мой человечек, ты, и только ты, мой отец. Нет, не волнуйся за меня. Меня больше тронула твоя болячка, чем известие об Андрее. Ведь ты же сделал всё от тебя зависящее, чтобы мы с мамой чувствовали себя твоей семьей. Просто настал момент раскрыться, снять с души камень. Позови меня сейчас к себе, поплачем вместе. Помнишь, как плакали втроём, когда умер Барсик? Позови, поплачем, будет легче.»

— Кликни Юлю. — Сквозь комок попросил.

— Юля! Иди сюда.

Юля заходит, залезает ногами на кровать, становится коленями сзади их спин. Прижимает их за головы к своей голове. Они тихо плачут. Ручейки слёз сливаются в ручей, текут по ложбине, образованной плечами родителей, папа чувствует обжигающую температуру воды, поглаживает по потокам, поглаживает мамины руки.

— Па…, папочка, мой любимый, ты и только ты зачал меня. Не этим, — она тычет между ног, — а вот этим! — Юля стучит его по сердцу. — Вот где твоя мужская сила! Вот!!!

Константин всхлипывает громче, давится комком, не дающим сказать: «Ты права, Марина, она стала рассудительнее нас! Хорошую дочь мы воспитали вместе. Ты и я!»

«Папа, папочка, любимый наш отец! Маме требуются мужские соки. Так что не гневайся если увидишь её в объятьях другого.»