Флагелляция в светской жизни

«У тебя очень симпатичные трусы Рэндел. У твоей мамы хороший вкус.»

Так как меня с детства учили хорошим манерам я ответил «Спасибо, мэм!». Осознав всю нелепость ситуации я покраснел.

Миссис Чарет усмехнулась: «Очень скоро ты не будешь так вежлив со мной».

Затем она взяла мою правую руку и завела мне за спину. Я догадался что она собирается сделать и не успел крикнуть «Нееет!» как мои трусы были спущены к штанам, обнажая мою попу всё ещё хныкающей Кейт.

«Вы не имеете права!». Я сам готов был разреветься, настолько мне было стыдно.

Порка мальчика «Ещё как имею! Ты плохо вел себя, на территории моего дома, ты играл с фейерверками Рендэл! Это опасно и ты можешь потерять палец или зрение!» Она взяла деревянную щётку. «Ближайшие пару дней ты будешь вспоминать этот урок, когда захочешь присесть. Это я тебе обещаю!» После этих слов она начала шлёпать мою попу деревянной щёткой. Щетка издавала громкий хлопок соприкасаясь с моей попой. Каждый удар обжигал мои ягодицы нестерпимой болью. Сначала я старался не плакать, но когда шлепки градом посыпались на мой пылающий зад, я заорал как пятилетний. По моему красному лицу текли слёзы. И как и Кейт несколькими минутами раньше, я мотылял ногами и пытался освободиться. Но спасения не было. Миссис Чарет порола меня и порола сильно! Я ревел во весь голос и умолял её прекратить, обещая никогда больше не играть с фейерверком. Мне было очень-очень больно.

Казалось прошла целая вечность, пока мама Кейт прекратила пороть меня. Я рыдал и тёр напоротую попу. Мои штаны с трусами слетели во время порки и тепрь валялись посреди комнаты. Но я абсолютно не обращал внимания, на то что стою голым перед двумя женщинами. Единственное что я хотел, так это унять жар полыхающий на моей попе. После того как я успокоился, Миссис Чарет велела нам стать лицом к стене. Мы с Кейт, с голыми попами, стояли рядом целый час.

Ни я ни Кейт ничего не говорили, потому как было очень стыдно. Мы только тихонько плакали вытирая слёзы скатывающиеся по лицу. Нам было стыдно даже смотреть друг на друга. Я думал я умру от унижения.

Когда мама Кейт вернулась она посадила Кейт к себе на колени и обняла её. Она спросила будет ли Кейт теперь хорошо себя вести и Кейтлин ответила: «»Да, мамочка. Прости я была непослушной. Я не буду делать это снова.» Миссис Чарет поцеловала дочь и спустила со своих коленей. Затем она подошла ко мне обняла меня и сказала «Надеюсь ты тоже будешь теперь послушным, Рэндел, и не будешь больше играть с фейерверками.» «Да мэм.» — ответил я. Для меня была не привычна такая нежность после порки. Мои родители никогда не обнимали меня после наказания.

«Ты хороший мальчик Рэндел. Я знаю что больно тебя отшлепала. Но однажды ты ещё скажешь мне спасибо. Лучше уж пусть сейчас болит попа, чем ты останешься инвалидом на всю жизнь если будешь и дальше играть с фейерверками. Я надеюсь ты меня понимаешь.» «Да мэм» — сказал я.

«Можете одеваться и идти играть на улицу, но не вздумайте прикасаться к фейерверкам. Если я увижу ещё раз тебя с фейерверками, Рендал, я сообщу твоим родителям. Не думай что я тебе поверила! Ведь если они узнают что они сделают с тобой?» «Они выпорят меня, мэм». «Сегодня я тебя уже наказала, поэтому твоим родителям мы ничего не скажем, но если ты будешь плохо себя вести, все изменится!»

Когда мы с Кейт были на улице, она сжала кулаки и сказала: «Только попробуй рассказать о том что было кому-нибудь и дам тебе в глаз!»

«Не волнуйся. Я тоже не хочу чтобы кто-то узнал что твоя мама отшлёпала меня. Я же не сумасшедший!»

На этом пожалуй я закончу. Мы до сих пор хорошо общаемся с Кейт и перед тем как писать эту историю я рассказал ей о своих планах. На что она ответила «Надеюсь ты ходишь на занятия по боксу, потому что если ты действительно всё расскажешь в интернете, я приду и побью тебя предатель!»

Надеюсь она пошутила!

Перевод: https://spankingdream.wordpress.com

Это был последний раз, когда меня отшлёпали, хотя моей сестре доставалось ещё много-много раз.

Моя девятилетняя сестра Сьюзи и я жили в соседних комнатах, соединённых дверью. Лето было жарким и влажным, так что дверь мы оставляли открытой, чтобы был хоть какой-нибудь сквозняк.

Нам обоим уже была пора спать, но мы болтали о чем-то, хотя мама велела нам вести себя тихо. Так что когда мы услышали ее шаги вверх по лестнице, было ясно, что мы влипли.

Сначала она зашла в комнату Сьюзи и включила свет. Сьюзи испуганно захныкала, когда мама села на край кровати (который мне был отлично виден через открытую дверь) и стянула с нее одеяло.

Без единого слова мама подняла Сьюзи, уложила её к себе на колени и задрала ее ночнушку намного выше пояса. Из-за жары на Сьюзи больше ничего не было, так что без лишних заминок мама принялась как следует шлёпать Сьюзи.

Я был в пяти метрах и наблюдал за своей ревущей сестрёнкой, за ее маленькими розовеющими ягодицами, трясущимися и пляшущими в такт маминым шлепкам. Но интереснее всего мне было, какое же наказание ожидает меня.

Сьюзи шлёпали по попе, значит, мне предстояло что-то не менее серьёзное, ведь провинились мы с ней в равной мере. Всё же я не думал, что мама меня отшлёпает, потому что так меня не наказывали с возраста Сьюзи.

Когда мама решила, что с Сьюзи довольно, она уложила её, все еще плачущую, обратно в постель и прошла ко мне в комнату. И вдруг велела мне лечь на живот! (Видимо, она решила, что я слишком большой, чтобы лежать у неё на коленях).

порка на кроватиЯ был ошеломлён, но сделал, что велели. Она стянула вниз пижамные штаны, нагнулась над кроватью и отшлёпала меня так же сильно как Сьюзи. Если бы я был в возрасте Сьюзи, от такого наказания подушка была бы вся в слезах, как сейчас у неё. Но в 13 я был достаточно взрослым мальчиком, чтобы не проронить ни звука за всё время.

Когда мама ушла, наказание произвело должный эффект, и мы оба молчали всю ночь. Я лежал и слушал, как всхлипывания Сьюзи затихали и затихали, пока она не заснула. Я не спал. В ягодицах чувствовалась боль, потом она сменилась покалывающими ощущениями.

Через несколько минут и они исчезли, оставив лишь тепло, от которого было приятно. Я вылез из постели и сидел на радиаторе, смотря на ночное небо, а приятное тепло постепенно испарялось, а я хотел, чтобы оно оставалось как можно дольше.

Когда я был маленьким, родители меня никогда не шлёпали. Они много раз мне грозили, но я тут же начинал вести себя хорошо. А еще я видел, как шлёпали мою сестрёнку, и это было ужасно!

Однажды, когда мне было 12, родителям пришлось уехать из города. Они оставили меня у друга семьи по имени Марджи.

Марджи — одна из самых милых и добрых женщин, которые только бывают. Но я знал, что она шлёпает своих детей, когда они не слушаются. Когда родители оставляли меня, они бегло обсудили с Марджи, что мне позволяется и запрещается делать дома.