Галина Чередий - Сны о волках

— А ты всегда так поступаешь? Сначала делаешь, потом думаешь?

— Вовсе нет. Макс всегда говорит, что я самый осмотрительный сукин сын из всех кого он знал. Я никогда в жизни не принимал ни одного не обдуманного решения. До встречи с тобой.

— Значит, ты даешь мне совет, которым сам бы не воспользовался?

— Выходит так. Но, то, что с нами сейчас происходит для меня тоже в новинку.

— Значит, раньше большой волк не хватал девиц и не тащил их в свое логово.

— Никогда! Они сами за мной бегали. — Поддразнил Алекс — только ты такая нерасторопная оказалась.

— Почему мне так хочется тебе двинуть? Я никогда не была агрессивной. Ты плохо на меня влияешь.

— Это не я. Это твоя волчица. Ведь не только мужчины собственники, но и женщины. Ты ревнуешь меня.

— Размечтался. Я никогда не ревновала.

— Потому не было никого, кто бы этого стоил!

— Какой ты самовлюбленный!

— Нет, я влюбленный в тебя.

— Ты опять торопишься.

— Прости.

— И много их было? Ну, тех, кто сами приходили…

— Много… мало… это уже не важно. Это не должно встать между нами. Такого, что я чувствую к тебе, не было, никогда. Это важно.

— Как у тебя все просто. А ты не думал что это просто химия. Вдруг когда все это закончится, ты поймешь, что ошибся, и я не то, что ты хочешь, насовсем? Ты уйдешь или встретишь, другую, а что делать мне?

— Я думал об этом. Много. Но, то, что чувствовали в твоем присутствии Сэм и Макс и, то-что чувствую я совсем разные вещи. И это не проходит даже, когда тебя рядом нет. Их твой запах возбуждает, но когда тебя нет рядом, они успокаиваются. Со мной все гораздо хуже. Я не могу не думать о тебе. Твой запах, кажется, въелся в мою кожу, он плавает в моей крови. Мне кажется, он всегда там был. Поэтому я сразу узнал его, как только почувствовал.

— А откуда ты знаешь, что они чувствуют? Вы это обсуждали?

— Мне это не нужно. Поверь, свое возбуждение утаить невозможно. Только не с нашим нюхом.

— Так ты действительно можешь почувствовать возбуждение?

— О да! И запах твоего делает меня совершенно безумным и больным. Это самое восхитительное и мучительное одновременно, что мне приходилось обонять в моей жизни. Тогда в палате я чуть не одурел. Поверь, я едва не потерял самоконтроль от желания ощутить это на своем языке, лице, да по всему телу.

— А как же Семён? Он тебя не смущал?

— Ты думаешь, я в тот момент помнил о его присутствии? Ты льстишь мне, милая.

— Кстати о Семёне. Мне нужно с ним поговорить. Рита почувствовала, как тело Алекса напряглось, и температура резко подскочила.

— Зачем? — в голосе пробивалось уже знакомое рычание. Странно это почему то было приятно.

— Просто разговор, Алекс. Это когда люди открывают рот и общаются. Мне что это теперь запрещено?

— Нет… наверное. Я постараюсь с этим справляться.

— Мне нужно расспросить его обо мне. Хотелось бы больше знать о том, что происходит с моим организмом. Я ведь имею на это право?

— Конечно. Тело Алекса расслабилось.

— Мы позвоним ему, как только ты будешь готова поговорить. Рите так понравился эффект ее слов что она решила попробовать еще раз.

— И еще Макс…

— Что Макс?! — рык завибрировал в его груди, и руки железной хваткой притиснули к его телу, и сразу стала очевидна растущая эрекция. Ох! Это было здорово.

— Я хочу задушить его. Ты видел, какую одежду он выбрал? Это спецодежда для борделя! А белье, да я со стыда сгораю, когда его одеваю.

Алекс рассмеялся, расслабляясь.

— Прости его, он для меня так старается, в силу своего убогого ума. Хотя мне все на тебе нравится, ведь ходить без одежды ты я думаю, пока не согласишься? Алекс заставил свой голос звучать почти невинно.

— Алекс ты наглеешь!

— Да прости… А на бельё, которое тебе так не понравилось взглянуть можно?

— Алекс!

— Все я понял. Но могу я хотя бы спать сегодня здесь?

— Боже! Ты совсем обнаглел?

— Вовсе нет. Кровать такая огромная, ты меня даже не заметишь! Рита сдалась.

— Наплевать. Оставайся. Ты ведь все равно не отстанешь, ведь так?

— Верно. Это выше моих сил.

— Мне надо в душ и переодеться в ночнушку которую, приготовил твой Бета. Боюсь, её, внешний вид, станет для тебя, испытанием.

— Ерунда, я ко всему готов. Так что иди я буду здесь. Обещаю не подглядывать.

— Ну, смотри ты сам, так решил. Пеняй на себя. Через пятнадцать минут Рита вышла из ванной в самой развратной красной коротенькой ночнушке которую, только когда-нибудь видела в жизни. К тому же она была почти прозрачной, и для воображения пространства не оставалось.

— О, боже мой — застонал Алекс, сгибаясь как будто, его двинули в живот. Я сам убью Макса. Если выживу, конечно. Его дыхание было рваным и шумным. Рита скользнула под покрывало, провожаемая его голодным взглядом.

— Я ведь тебя предупреждала. Почти злорадно сказала она.

— Но ты ведь ко всему готов, не так ли?

— Угу.

Алекс уставился в потолок. Его внушительная эрекция была отлично видна Рите, притягивая взгляд. Казалось, она видела, её пульсацию сквозь ткань тренировочных брюк. Интересно он так велик как ей кажется? Она невольно сглотнула, представляя его без этих брюк. Вдруг раздался рык, перешедший в мучительный стон, и его член под штанами дернулся. Рита резко подняла глаза и встретилась с абсолютно желтыми блестящими глазами Алекса, которые горели бешеным огнем и невыносимой потребностью в ней. Он видел, что она на него так смотрела и это почти перебросило его за грань разумности.

— Мне тоже стоит срочно принять душ. Его голос был совсем на него не похож, казалось речь ему давалась с трудом. Он вскочил и вихрем вылетел в ванную. Когда он вышел оттуда в одном полотенце вокруг бедер, настала очередь Риты потеть. Его мощное тело было совершенно. Под гладкой кожей перекатывались просто скульптурные мышцы, когда он вытирал свои волосы резкими движениями поднятых рук. Он что специально это делает? Ей никогда не приходилось видеть такое мужское тело. Вблизи. Во плоти.

— Ты это специально? — Теперь ее голос охрип. Алекс удивленно приподнял бровь, но затем поймав ее голодный взгляд, повернулся к ней давая рассмотреть себя во всей красе. Ей хотелось отвернуться, но справиться с пребывающим в шоке организмом она не смогла и продолжала, пялиться. Мозг устранился от работы, а гормоны в это время решили по-быстрому, спалить все к чертовой матери.

— Вспоминая твой вопрос, хочу повторить — а тебе нравиться то, что видишь? С самодовольной, ухмылочкой спросил он.

— Ты такой говнюк — прохрипела Рита, соскальзывая взглядом по мускулистой груди, вниз по восхитительному прессу, следуя взглядом за дорожкой черных волосков исчезающих под низко висящем, на узких бедрах полотенцем. И стоило ему понять, куда она смотрит, полотенце стало, совершенно, однозначно, приподыматься, причем быстро. Лицо вспыхнуло, и в живот опять прикатилась тяжелая горячая волна.