Рената Башарова - Исповедь бандерши. 100 оттенков любви за деньги

Наконец за нами зашли и, подхватив наши пожитки, повели на место работы.

Квартира приятно удивила. Мы-то уже настроились на самое худшее. Двухэтажная, большая кухня, винтовая железная лестница вела наверх.

На кухне за столом сидели наши «коллеги». И, как положено, нелюбезно смотрели на нас. Конкуренция, она и на Кипре конкуренция.

Босс занес чемоданы в комнату, а мы с Галкой уселись за столик. Одна девица безостановочно болтала по телефону. По-английски. То сюсюкая, то требуя, то капризничая. Перевести ее беглую речь было трудно, но то, что она с клиентом болтает, было ясно как белый день. Знаем мы эти штучки! Вторая, помоложе, красила длиннющие ногти и приветливо улыбнулась нам. Остальные пили чай, а может, кофе, и почему-то говорили между собой на английском.

— Привет, девчонки! Вы откуда? — спрашивает та, наманикюренная.

— С Украины, — говорим.

— И я с Украины, из Донецка. Настя, — представилась она.

Перезнакомившись со всеми, мы выяснили, почему троица говорила между собой на инглише. Они из Румынии, как оказалось. Надо же, а на вид как наши!

Пока мы разбирали клунки [1] Клунки — большая нагруженная вещами сумка, мешок, узел, котомка ( укр. ) , за нами пришел босс, позвал оформлять документы какие-то. Паспорта нам, на удивление, вернул. И мы спустились в кабаре, в котором и располагался офис Лакиса. Не соврал Амаякович!

Кабаре оказалось и вправду очень солидное. Большая круглая сцена, на три шеста. Внизу, по кругу стояли уютные клетчатые диванчики. Стеклянные столики. На зеркальных стенах изображения зайчиков-плейбойчиков. Зеркальные, как и стены, потолки, под ногами мягкое ковровое покрытие с арабским орнаментом. «Блеск!» — так бы сказала Эллочка-людоедка. А нам-то, колхозницам, слаще морковки ничего не едавшим, и подавно бар дивом казался!

Язык мы, конечно, понимали плохо. Поэтому с нами спустилась девочка Алина, чтоб помочь с переводом. Документы мы подписали, нам объяснили, какая здесь система работы.

Все совсем по-другому. Не так, как в нашей стране. Танцевать мы должны по очереди, нон-стопом всю ночь. Это получалось один выход в сорок минут примерно. Раздеваться нужно только один раз, когда включат лично твое шоу. Никаких денег в трусики собирать не надо, за танцы нам зарплату платят в размере шестисот долларов в месяц. Основным заработком были консумации и выходы с клиентами. Чем больше ты стаканов выпьешь, тем больше денег получишь. Если ты не танцуешь, нужно было подходить к клиентам и предлагать свою компанию, без напитка не сидеть, просить еще.

Я как-то не представляла себе это все. Как подойти, что сказать? Причем очень хитро тут было придумано насчет этих самых стаканов. Если клиент купит тебе четыре стакана, то босс отпускает тебя с клиентом. Как бы не для секса, вроде как клиент выкупает рабочее время девочки и ведет ее на прогулку, перед этим оплатив боссу неустойку. Но четыре стакана стоят недешево, и клиент хочет продолжения. Ты с ним выходишь. Боссу его часть он уже отдал. А девочка деньги за секс должна взять сама. Получается, босс вовсе не при делах. Он как бы на прогулку отпустил.

Галка шепотом спросила девчонку, можно нам позвонить домой?

— Конечно, можно, — удивилась она и перевела боссу нашу просьбу.

— Мама, привет! — зачастила я. — Долетели, все нормально! Не переживайте, тут хорошо очень, бабушке привет и т. д.

Потом позвонила Галка. Мне хотелось позвонить Максиму, но Алина сказала, что с этого аппарата можно только на домашний номер, а в его съемной квартире телефона не было.

— А что, нам всегда будут давать позвонить? — обрадовалась я.

— Нет, конечно, будете покупать карточки и звонить с автомата потом, — ответила она. — Это не очень дорого, вы ж будете с клиентами выходить, деньги будут…

— Конечно, будем, — ответила Галка за двоих.

— А если я не могу сейчас выходить? — спросила я, бросив «косяк» на Галку.

— Ну, если ты не можешь, тебе просто не на что будет жить, — хмыкнула Алина.

— Как это, а зарплата? — опешила я.

— Девочки, зарплата есть, все честно. Но есть одно «но». Зарплату нам кладут на книжку, снять мы ее можем только по окончании контракта. Так что — выхода нет. В ауты ходить придется, иначе боссу просто невыгодно нас держать. Понятно?

— Но обещали, что кормить будут… — расстроенно протянула я.

— Еду тоже покупают. Но нужно покупать лекарства, сигареты и прочее. Мало ли что захочется. И нужно платить за свет, опять же! Долг за билеты… — загибая пальцы, перечисляла она.

— Пусть с зарплаты вычитает моей! — заявила я.

— Ну, как знаешь. Хотя зря ты это, потом сама поймешь почему, — поджала она губы, показав этим, что дискуссия окончена.

На следующий вечер мы с Галкой вышли на работу. Девчонки сидели за барной стойкой, мы же скромно присоседились сбоку. Нам с ней было выделено три дня, чтоб освоиться и присмотреться к новой работе.

«Коллеги», сбившись в кучку, обсуждали что-то свое и совершенно не собирались делиться с нами профессиональными секретами. Они блестели золотыми украшениями, глитерной пудрой. Ни дать ни взять бабочки из райского сада! Мы с Галкой выглядели скудновато на их фоне. Подруга, будто прочитав мои мысли, оглядела девиц.

— Подумаешь, мадамы! Можно подумать, они другим местом деньги зарабатывают, конференция у них! — язвила обиженная таким равнодушным приемом Галка.

— Ага, куда нам, с рублевым рылом в червонный ряд, — подлила я масла в огонь.

— Ничего, мы подтянемся. Я им всем работу перебью. Ты ж знаешь, что я в этом деле лучшая, — хвасталась Галка, мстительно глядя в сторону «старожил».

В углу барной стойки сидел гарсон. Он махнул рукой, подзывая к себе одну из девчонок, Вику кажется. Она подбежала к нему, улыбаясь и услужливо наклонив хорошенькую кудрявую головку. Что-то сказал ей, кивая в нашу сторону. Та подобострастно кивала и улыбалась, словно японка.

Мы, глядя на эту картину, решили, что она влюблена в него.

Вика, выслушав от него ЦУ, подошла к нам:

— Вы чего одни сидите, пойдемте поближе, — любезно предложила лицемерка, минуту назад нарочно игнорировавшая нас. — Может, хотите выпить чего-нибудь?

— Да нет, спасибо, — отвечаю сухо, понимая, что это гарсон послал ее за нами, — обойдемся. Денег у нас нет, а делать долги с первого дня неохота.

Хотя выпить хотелось страшно. От всех перемен я превратилась в комок нервов.

— Ой, да вы ж ничего не знаете, — опомнилась доброжелательница. — Тут всем по два стакана положено за вечер. Бесплатно!

— А потом, значит, платно? — уточнила Галка.

— А больше и нельзя. Лимит два стакана. Больше не нальют, даже не просите, — объяснила девчонка.

— Почему ж это, — лезла в бутылку настырная Галка. — А может, у меня доза другая? Может, я третий захочу, для куража, а?