Рената Башарова - Исповедь бандерши. 100 оттенков любви за деньги

Я уехала, деньги он мне дал, а у него остался мой кулон, золотой слоник с шевелящимся носиком…

Как вы уже догадываетесь, я к нему не вернулась.

Я совсем не хотела его обманывать, и я искренне его полюбила. Но страх оказался сильнее меня.

Вернувшись домой, я помирилась с Ромой. Он умолял меня простить его, он плакал, не отходил от меня ни на шаг, взял отпуск на работе. И сердце мое дрогнуло. Все-таки любовь какая была, и все-таки отец ребенка. А Кириякос — это так нереально хорошо, что и не может быть правдой! А вдруг обманет? А я в чужой стране, с ребенком… Да у него таких Юль сколько угодно может быть!

Поначалу он мне звонил, я брала трубку, говорила с ним, а Рома с немым укором стоял в дверях! Я тянула время, говорила, что мне нужно сначала закончить курсы, чтоб я в будущем смогла работать… А потом случилось то, что не могло не случиться. В один прекрасный день Рома схватил трубку, и он все понял!

После этого он позвонил еще раз, в тот же день. Он спросил: «Неужели то, что ты мне говорила, это ради денег, это ж немного денег? Я не верю в это, моя маленькая!»

— Нет, — тихо ответила я.

— Как хочешь, Юлия. Но помни одно — ты с ним уже жила…

Он, не прощаясь, положил трубку. Через несколько дней я попыталась набрать его, но безуспешно. Оператор день за днем твердил, что номер отключен… И так полгода я набирала и набирала, но…

Потом жизнь закрутила, я открыла парикмахерскую, и потихоньку история с Кириякосом превратилась для меня в какой-то нереально красивый сон.

Более того, я считала, что поступила правильно. Если он так легко ушел из моей жизни, значит, точно так же могло случиться и там, если б я приехала.

О том, что он дал мне денег, и это выглядело как откровенный «разводняк», я предпочитала не думать. Оправдывая себя тем, что для него это и не деньги вовсе, а так, три копейки… Да и вообще, у него таких Юль, скорей всего, дюжина на неделю.

Итак, после вышеописанной истории прошло три года. Жизнь семейная с Ромой так и не задалась.

Прав был Кириякос, ох как прав, когда сказал: «Ты ж с ним уже жила…»

Конечно, как он был педантом, так и остался. А для меня это как было невыносимо, так и осталось. Как был надутым и надменным, таким и остался. Да что там! Не меняются люди, и пытаться изменить их — гиблое дело. И надо ли? Кто сказал, что его характер плох? Он для меня невыносим, не более того. Возможно, для кого-то он будет идеальным партнером. Банально, но факт, мы элементарно не сходились характерами.

И ведь тогда я маниакально искала только худшее в его поведении, любую ситуацию рассматривала лишь с неприглядной стороны.

Только сейчас, когда я воочию, на примере Коли, убедилась, что такое действительно потребительское отношение, память мне услужливо начала подсовывать кадры из моей прошлой жизни.

У нас огромная, красиво наряженная елка. Куранты пробили двенадцать, мы выпили шампанского, и Рома радостно махнул в сторону елки:

— Ищи подарочек!

Я нашла красную маленькую коробочку, лежащую на пушистой еловой ветке.

— Ну открывай, тебе понравится! — довольно топтался рядом муж. — Это в твоем вкусе!

Я открыла и скривила кислую мину.

— Это что? — с сарказмом спросила я. — Да кто тебе сказал, что это в моем вкусе!

— Сережки Нефертити… — расстроенно протянул Роман. — В них весу — девять грамм…

— Блин!!! — капризно топнула я ногой. — Завтра же отнеси их в ломбард! Это отвратительная безвкусица, штамповка!!! Да хоть сколько грамм, они ужасные! Ты ж знаешь, я не ношу красное совковое золото!

— Юляша, но я подумал, пусть и такое золото будет… Они ж красивые, — срывающимся голосом оправдывался парень.

В итоге праздник превратился в безобразный скандал и виноватым оказался Рома!

На кухне у меня — дым коромыслом. Собрались друзья — соседи, собутыльники с маргинальными наклонностями. Час ночи, музыка орет вовсю, пиво льется рекой…

В час ночи послышался звук открывающегося замка — Роман возвращается домой с третьей смены…

Он заглянул на кухню:

— Что за херня? Ребенка разбудите! — нахмурив брови, резко сказал он.

— А, это ты… — пьяненько захихикала я. — Иди спать, не кумарь!

И хлопнула перед его возмущенным носом дверью. Праздник продолжался…

Или вот.

— Хочется праздника! — подмигнула Манька-массажистка.

— Так давай организуем, мать! — моментально поддержала я, складывая маникюрный инструмент в ящик. — Имеем право, рабочий день окончен!

— А твой трындеть не будет? — засомневалась она.

— Может, и будет, мне абсолютно все равно. Куда пойдем?

Не буду утомлять вас подробностями, исход дела был таков.

В неком кафе мы познакомились с такими же скучающими парнишами. Через пару часов возлияний захотелось любви…

Манька пошла направо — к своему новому знакомцу в гости, а я налево — потянула моего кавалера в парикмахерскую, на массажный топчан, ибо у него апартаментов не имелось.

Долго ли коротко — не помню, сколько часов мы предавались плотским утехам, перемежающимся новыми порциями шампанского и взаимными жалобами на моего «козла» и его «дуру», как вдруг раздался громкий стук в двери.

Приехал Ромашка, искать благоверную!

А благоверная нагло открыла дверь. Муженек услышал очередную порцию проклятий в свой адрес, еще и по морде схлопотал от «жениха»… Чай, не Геракл, всего метр шестьдесят восемь в прыжке.

Тогда мне было очень смешно, и ничуточки не мучила совесть. Я посвятила себя тому, что мстила ему и мстила, делая как можно больней. Я не могла простить ему нашего первого года жизни, не могла простить моих разбитых иллюзий, наверное…

А он терпел, я таки смогла его убедить, что он это все заслужил.

А почему я выгнала его из дома, я и по сей день объяснить не могу. Нет, могу, пожалуй.

В какой-то момент я обратила внимание на то, что его уже не очень трогают мои выходки, и относится он ко всему как-то слишком равнодушно. Я устраивала скандал за скандалом, а нужного эффекта не наблюдала. И я «накрутила себя», что он окончательно меня разлюбил и просто ждет нужного момента, чтоб бросить меня. Несмотря на все мои похождения и свинское поведение, для меня он по-прежнему был «светом в окошке», и я понимала, если дойдет до того, что он сам уйдет… А не могло не дойти, слишком много гадостей я творила, и я не верила в то, что это все простить можно.

И если это вдруг случится, у меня просто остановится сердце! Вот так возьмет и остановится, в один момент…

И приняла я «соломоново решение». Я должна первой его выгнать, тогда мне не будет так больно! И сделала это самым отвратительным, подлым образом. В один прекрасный день, когда не подозревающий подвоха Рома ушел на службу, я набрала номер из газеты «Муж на час».