Кристиан Лав - Общий любовник

Меркантильная стерва, что с нее взять? Но в этот раз она помогла мне, взяла на себя паренька и почти все время, проведенное в ресторане, разговаривала с ним только она. Эдвард почти не смотрел на Виктора, и я ощущал себя ревнивым идиотом. Сам не понимаю, с чего я так взбесился?

А вот интерес Юлии к этому пареньку мне вполне понятен. Она сейчас смотрит на него, как лев на ягненка. Наверняка с радостью связала бы его и отстрапонила. Нравятся ей пай-мальчики. Только вот непонятно, чего она тогда ко мне прикопалась? Уж я-то точно не похож на пай-мальчика!

Но с этим парнем у нее вряд ли что-то получится. Его точно не интересуют женщины. Так ей и надо, стерве! Все-таки не могу простить ей той выходки. Она ведь могла все сломать! А если бы я психанул и рассказал все Эдварду? Или не пережил бы позора и покончил с собой? Да мало ли какая реакция могла последовать? Я понимаю, что она была пьяная, но то, как она поступила со мной – это бесчеловечно. И я не вижу ни одной причины, которая могла бы ее оправдать.

То что она долго воздерживалась и то что ей нужно регулярно получать разрядку – это сугубо ее проблемы. А теперь, я должен жить с этим жутким секретом и скрывать нашу связь он любимого человека.

В целом, без косметики и обтягивающих колготок, парень выглядел вполне нормальным. С виду и не скажешь, что он больной извращенец.

Домой мы с Эдвардом вернулись очень поздно. Я почему-то все еще ощущал последствия своего нервного срыва и неприязни от общества с этим танцором.

Мы залезли в джакузи, Эдвард намочил мне волосы и начал втирать пальцами шампунь. Он делал это так нежно, что мое тело покрывалось мурашками.

Внезапно он прекратил массаж и сказал:

– Волчонок, что сегодня за приступ ревности на пустом месте у тебя случился?

– Ну, просто мне не понравилось, что у него на тебя встал…

– А ты разглядывал его член? Может быть, мне стоит тебе предъявить? – рассмеялся Эдвард. – Ну, давай, скажи что-то в свое оправдание. Почему ты разглядывал член Виктора?

– Я… Но ведь он там в такой одежде был. Слепой не увидит, – растерянно пробормотал я.

Однако не успел я закончить мысль, как Эдвард притянул к себе мое лицо и оставил на моих губах поцелуй. Этот поцелуй был словно ожог, он моментально разгорячил меня. От неожиданности я окончательно растерялся, а Эдвард продолжил целовать меня.

Его влажный язык касался моего и обвивался вокруг. Эдвард обнял меня сзади и прижал мое полуголое тело к своему.

– Не надо меня ревновать, ты же знаешь, для меня существуешь только ты, мой Волчонок! – прошептал Эдвард мне на ухо.

Я повернулся к нему лицом и коснулся его плеч, затем обнял его руками и посмотрел прямо в глаза.

Страсть перемешалась с нежностью и ощущением тепла, а наши языки сплелись в причудливом танце. От этого процесса невозможно было оторваться.

Эдвард сдавил меня в объятиях, продолжая страстно целовать мои губы. Я тонул в безумном вожделении и от этого сходил с ума. Задыхаясь от сильного возбуждения, я сильнее утопал в чистом счастье, прижавшись к любимому.

Я процедил воздух сквозь сжатые зубы, но тут же почувствовал, как Эдвард сдавил сосок, одновременно прикусывая мне губу. Он застонал вместе со мной прямо мне в губы, насквозь прожигая меня дыханием. Это было поистине неземное наслаждение, мышцы между ног сладостно задёргались, и я размяк в его сильных руках. Вздохи превращались в стоны, и страсть огнём разливалась по всему телу, унося нас подальше от этого мира.

Я просто сходил с ума, повернув голову и лаская языком лицо Эдварда, его шею, и все, до чего мне удавалось дотянуться, хотя на самом деле я уже представлял, как беру в рот его мощный ствол.

Мне так хотелось ощутить вкус его кожи, почувствовать вкус смазки и нежность бархатистой головки. Не было сил больше медлить, пламя сжигало изнутри, и его немедленно нужно было погасить, либо же разжечь до предела. Было трудно сделать вздох от ощущения его окаменевшего члена. Эдвард развернул меня к себе, а затем вошёл в меня резким и уверенным движением и застонал.

Со всей силы я вцепился в его плечи ногтями и закричал как сумасшедший, ощущая, как его член обжигает меня изнутри, глубоко упираясь во мне и заполняя каждую складку. Эдвард до боли врезался мне в спину пальцами. Двигался ненасытно и молниеносно, не давая мне ни единого шанса. Запрокинув голову назад, я продолжала стонать. С каждым его движением блаженство усиливалось многократно.

Вода в нашей огромной ванне плескалась так, что переливалась за края, но нам обоим было плевать на это. Все перестало существовать в этот момент.

В паху нарастало умопомрачительное наслаждение. Всплеск – и всё тело свело от лавиной обрушившегося оргазма. Открыл было рот в порыве закричать, но издал лишь что-то вроде сдавленного писка – пропал голос.

Дрожа от ощущений после оргазма, я повис на Эдварде. Он сдавил меня сильнее прежнего в объятиях, излился в меня, оглашая ванную звериным рыком, а во мне всё росло вселенское удовлетворение.

Потом мы переместились в спальню и безудержно занимались сексом всю ночь напролёт: то нежно ласкали друг друга, то делали это грубо. Мы любили друг друга так сильно, что я искусал плечи любимого в кровь и расцарапал ему спину.

Моё тело еле-еле выдерживало удовольствие, которое он мне доставлял. Это было страстно. Безумно. Волшебно. Мы всё никак не могли насытиться друг другом, даже когда задыхались в крепких объятиях. Мне так нравилось быть рядом с Эдвардом, и я на время даже забыл про свою ревность, и про ненавистную Юлию, и вообще не мог думать ни о чем.

Мне было хорошо с любимым в этот момент, и всеми фибрами души я стремился ощущать нашу близость. Это всё, что было мне нужно.

В порыве страсти я оседлал его и скакал на нем, как жокей на скачках. Эдвард только мог откидывать голову назад и стонать от удовольствия на всю комнату.

Скорость и темп моих движений усиливались благодаря бурной реакции Эдварда. Не прошло и десяти минут, как мы оба снова поймали сильнейшие оргазмы. Я ощутил приближение и для большего кайфа, начала дрочить свой член, продолжая скакать на шпаге Эдварда.

И вот, в самым момент, когда я начал дрожать от удовольствия и блаженства, Эдвард начал тихонько сжимать мои яйца до умопомрачительно приятной боли, усиливая мои ощущения от нашей близости.

Когда семя любимого наполнило меня изнутри, я не слезал с него, пока последняя капля его сока не излилась в меня. Он особенно любит такие моменты, хватая меня за ягодицы и прижимает к себе, насаживая еще глубже.

Я ощущаю каждой клеточкой прямой кишки, как содрогается в оргазме его мощный член. Укладываясь спать после бурного примирения, я поймал себя на мысли, что все-таки я полный придурок, и наверное, задрал уже Эдварда своей ревностью.