Кристиан Лав - Московский мажор

Мне никогда не удавалось понять людей, которые испытывают жгучую ревность… Вплоть до совершеннолетия я не задумывался от сложности общения с другими людьми, пока не встретил Эдварда. Он для меня был, словно закрытая книга. Тайна, которую невозможно разгадать…

Он скользит губами по моему телу все ниже и ниже, оставляя на моем теле легкий след поцелуев. Не оставляя ни одного пробела, он медленно спускается вниз, нежно касаясь моего бедра, добираясь до моих стоп. Затем Эдвард поднимается наверх и повторяет все то же самое с другой ногой.

Я лежу со связанными над головой руками, и умираю от наслаждения. Он разводит мои ноги и тогда мои глаза резко открываются, я вижу его жадный взгляд на моем теле.

– Не открывай глаза, – шепчет он. – Я хочу чтобы ты просто чувствовал.

Покорившись ему, я снова предаюсь наслаждению. Я ощущаю его теплые губы на нижней части моей талии. Это длится всего мгновение, но я уже чувствую эйфорию и начинаю еле слышно стонать, когда кончиком языка он легонько касается моего члена. Эдвард двигает своим языком вверх и вниз, заставляя меня извиваться.

Он берет в ладонь мои шарики, слегка разминая их, и одним пальчиком он как бы случайно касается колечка моего ануса. Меня словно пронзает иглой, отдаваясь легкой вибрацией по всему телу. О, это незабываемое ощущение… Наверное мне хочется, чтобы он вошел в меня. Проник пальцем как можно глубже, но экстаз сковывает меня и заставляет сосредоточиться на нежных движениях его языка.

Вращаясь вокруг головки, его язык затуманивает представление реальности в этот момент и я уже плохо соображаю, что происходит. Это настолько невообразимо, но кажется, недостаточно для того, чтобы я кончил, и Эдвард прекрасно это понимает. Он словно намеренно мучает меня.

Я готов умереть и раствориться от его прикосновений, когда он медленно вводит палец в мой анус. Я начинаю стонать, сжав простынь у себя в руке. Мое тело выгибается дугой, но его рот остается на моем члене, нежно посасывая головку и вынуждая меня испытывать прилив удовольствия снова и снова.

Я вскрикиваю и понимаю, что кончаю, когда сотни миллионов нервных клеток, подобно крошечным молоточкам застучали в моем теле. Это чувство наполняет меня наслаждением и счастьем. Эдвард продолжает высасывать мое семя, а я ощущаю такую эйфорию, что мне уже абсолютно плевать, что про нас подумают знакомые, если узнают о нашей порочной связи.

Отойдя от оргазма, мое тело сталкивается с волной спокойствия, но все чего я хочу в этот момент, так это почувствовать Эдварда внутри себя. Он стоит передо мной полностью обнаженный и слепит меня своей красотой. Он рассказывает мне о своих фантазиях, но все, чего он хочет в этот момент, это взять меня медленно и нежно. Не выйдет. Он всегда начинает нежно, а потом срывается. Зверь внутри него просыпается и начинает рвать мою плоть и мою душу, заставляя выть от нестерпимого наслаждения.

Он поворачивает меня на живот и взяв смазку, начинает осторожными движениями наносить ее на мою анальную дырочку. От каждого его прикосновения я вздрагиваю, но мне хочется продолжения.

Когда я ощущаю его между своих ног, у меня на миг останавливается сердце. Это невероятное чувство и вскоре я осознаю, как Эдвард уже начал медленно входить в меня.

Он входит до самого конца и выходит полностью, унося меня на седьмое небо от счастья. Я начинаю стонать, познавая все грани боли и наслаждения в одном флаконе.

– Повернись ко мне лицом, хочу тебя видеть. – шепчет он.

Я моментально поворачиваюсь, и мы встречаемся взглядами. Мой монстр, мой жестокий тиран и мой нежный любовник. Сколько же в нем обличий?

Стоит мне только закрыть глаза, как он слегка кусает меня за шею:

– Смотри на меня!

Открыв глаза, я вижу, что все его внимание приковано ко мне. И я в этот момент вижу его душу, все его нутро. Он снова входит в меня и это божественно!

Эдвард вколачивается в меня сильнее и сильнее, придерживая снизу и я крепко обнимаю его. Если бы это был кто-то другой, то я почувствовал бы себя не на своем месте, но данный момент является очень интимным и окутывает меня своей страстью.

Мы вместе, и я понимаю, что Эдвард любит меня с такой же силой, как и я его. Эти секунды для него также являются неповторимыми и особенными.

Он двигается медленно, размеренно, что заставляет меня ощутить волну удовольствия, неумолимо приближающуюся ко мне. Я хочу, чтобы меня захлестнуло, разорвало на куски и растворило в вечном экстазе. Я нежно обхватываю его за талию, пока он продолжает двигаться во мне.

– Прошу, Эдвард, поцелуй меня, – произношу я сквозь стоны.

Он переключает свое внимание на мои губы и аккуратно прикусывает их. Это незабываемо! А затем мы сливаемся в страстном поцелуе. Его рука нежно обхватывает мой ствол, и теперь Эдвард трахает меня, одновременно лаская мой член.

Я и Эдвард вкушаем друг друга до тех пор, пока я не кончаю. Он отрывается от моих губ и наблюдает за моим диким оргазмом и уже спустя пару толчков я чувствую, как он наполняет меня всего целиком своим семенем. Мы сливаемся в бешеном оргазме и это один из самых счастливейших моментов в моей жизни. Я испытываю чувства, которые не поддаются объяснению. Чувства, которые нельзя описать в книжках или рассказать в историях, это просто другой уровень наслаждения.

Словно во сне, я признаюсь ему в любви, еле-еле произнося слова сквозь сбитое дыхание. Он улыбается и отвечает мне взаимностью.

– Ты мой Волчонок, и я никогда тебя не брошу! – надменно говорит он, и я узнаю тон своего Эдварда.

Тянусь к нему с поцелуем, он сползает с меня и переворачивается на спину. Было так хорошо, что нам обоим хочется просто раствориться в пространстве. Я обнимаю Эдварда и мы проваливаемся в глубокий сон, я чувствую себя самым счастливым человеком на планете.

С тех пор как я встретил его – я понял, мой мир уже не будет прежним….

Я никогда не мог до конца понять людей, которые не ревнуют того, кто им нравится. Разве это может быть чем-то плохим, когда твоя половина смотрит на тебя, как на свое самое драгоценное сокровище, и пытается скрыть от всех завистливых взглядов, что есть на свете.

− Ты будешь принадлежать только мне! Ты – мой! И только мой!

Но даже у ревности есть какой-то предел. Если она ограничивает человека в свободе, связывает по рукам и не отпускает ни на шаг, то это уже не простая ревность. Это уже собственническое отношение, чего я больше всего боюсь.

Эдвард стал тем самым человеком, который поработил мою душу. Я больше не принадлежу сам себе…

Сколько бы я не пытался освободиться – все бесполезно. Мои попытки разорвать связывающие нас цепи ничем хорошим не заканчивались. Они были слишком прочны, что даже сам Дьявол не смог бы их уничтожить.