Кристиан Лав - Я заберу твоего парня

Так прошло несколько дней. Малик словно пропал с моего горизонта. Я ждал его каждую минуту. Аким со мной тоже ни разу не общался, и я медленно приходил в себя, проживая в цирке и не совсем понимая, на каких правах я тут вообще нахожусь.

– Аким хочет знать, что ты умеешь делать? Может танцуешь или поешь? – спросила однажды Света.

– Не знаю. – хмуро отозвался я. – Но я могу делать что угодно по уборке. Могу чистить вольеры.

– У меня есть лучше предложение. – сказала Света. – У меня знакомая тут работает рядом в автозакусочной. Ей нужен толковый парень на кассу. Платят очень хорошо, нужен смазливый парень. Завтра отведу тебя, поговори, она возьмет тебя по документам своего сына. Ему стаж нужен, а тебе деньги.

– Отлично! Я с радостью! – обрадовался я. – Смогу снять что-то в городе, чтобы не сидеть тут на вашей шее…

– Ой, да ты нас не напрягаешь. – улыбнулась женщина. – С Акимом договоришься, будешь ему чуть-чуть платить аренду за домик и за электричество, и живи сколько влезет. Все же дешевле намного, чем комната в городе. А работа тут недалеко. Да и я за тобой буду присматривать, больно уж ты малахольный.

С Акимом я встретился случайно, столкнулся возле душевой. Мне он показался очень дружелюбным. Совсем не тот человек, каким его представлял Волчара.

Он долго жал мне руку, радовался, что я выхожу на работу и сказал, что ему за счастье, что я буду жить у них и снимать жилье. Пожаловался, что довольно сложно сейчас выживать, и что если я буду оплачивать часть расходов благодаря аренде, то очень помогу всему цирку. В основном он нес какой-то бред, но выглядел при этом добродушным.

Я почему-то сразу подумал, что Сергей и Волчара ошибаются, такой человек не может насиловать. Если у него и Малика что-то и есть, то это явно добровольно. Ну или… Может у них там какие-то свои игры? В общем, я больше не буду переживать. Это их дело. И хоть я немного негативно отношусь к геям, мне почему-то совсем не противно думать, что Малик может быть геем.

Вспоминая его взгляд, я ощущаю, как вспыхивает мое тело. Ну вот опять. Мне лучше держаться подальше от этого мальчишки. Он словно дьявол, соблазняет меня и ввергает в искушение. Хорошо, что он больше не приходит, так будет лучше для всех.

Работать меня взяли не на кассу, а на готовку еды. Мне надо было жарить картошку, заворачивать гамбургеры, наливать кофе и подносить заказы на раздачу девушке, которая стояла у окна.

Я думал, что это дешевая забегаловка, но это оказалось довольно приличное кафе с высокими ценами, и я думал, что клиентов будет мало, однако, от желающих покушать не было отбоя.

Мне нравилось, что мне не надо было контактировать с клиентами, только с сотрудниками. Нас было всего четверо. Девочка на раздаче, полноватая и добродушная Полина, скромный Альберт, который был тайно влюблен в Полину, а также Ванек, обормот и весельчак. Мне он сперва показался грубым, но потом я понял, что это просто его защитное амплуа.

Меня сразу полюбили, я работал на совесть, никогда не пытался сбежать, менялся и работал за других, когда им надо было уйти. Прикрывал перед начальством. В общем, я влился в семью.

Кормили нас на убой. А еще я вечером тащил домой кучу всего, что не успели распродать, и кормил Сергея вкуснейшими гамбургерами и остывшей деревенской картошкой с разными соусами.

Иногда он плакал и вспоминал, что когда-то ел что-то подобное со своей семьей. Еще до того, как они решили от него избавиться.

Малика я почти не видел. Утром я уходил на работу, вечером приходил поздно, кормил Сергея, рассказывал ему о работе и ложился спать.

Я не воспринимал цирк как дом. Скорее, временное пристанище. Я брал по две смены и выходил на работу в выходные, чтобы больше заработать, но однажды Света меня пригласила сходить хотя бы один раз на представление.

– Живешь тут уже две недели, а ни разу так и не сходил посмотреть на наших ребят! Люди за это деньги платят, а ты можешь бесплатно смотреть! – покачала она головой.

Итак, я решился в субботу взять выходной и пойти смотреть представление. Время бродячих цирков уже давно ушло в лету, их вытесняли стационарные цирки. Аким со своей семьей создали этот цирк много лет назад на месте какого-то савхоза. Света – его родная сестра, работала много лет в то ли врачом, то ли медсестрой, а потом все бросила, чтобы помогать брату.

– Аким хороший, – сказала она однажды, – Только за ним нужен глаз да глаз. Выпить любит. Становится невменяемый. Давно бы развалил тут все без меня.

– Но ведь он такой успешный, собрал хорошую команду… – удивился я, когда она однажды вечером пришла к нам и разоткровенничалась.

– Это верно. Но порой увлекается спиртным и совершенно теряет рассудок. Я слежу за ним, однажды уехала на неделю, потом еле выходила его. Он всегда бы добрым и заботливым, заменил мне отца, когда были маленькими, но потом было столько стрессов, вот и пристрастился.

– Ну, может, его закодировать… – предположил я, пожав плечами. Даже не знаю, что в этих случаях надо говорить. У меня в области пьяных людей пробел в знаниях, наверное, в моем окружении никого не было, кто пил.

Зато, когда я думаю об этом, то вспоминаю названия наркотиков… А вот это реально стремно. Откуда мне, нафиг, знать столько подробностей о наркоте? Сам я точно не принимал, я бы это почувствовал и наверняка знал бы. Наверное, кто-то из моих близких был наркоманом, потому что слова Светы находят во мне какой-то отголосок, словно я был в похожей ситуации.

Света провела меня под шатер и я, мягко сказать, офигел, увидев цирк изнутри. Не знаю, видел ли я когда-нибудь такое, но это было нечто!

Я смотрел во все глаза, разглядывал людей, пришедших сюда. Было много детей, а еще от всех присутствующих перло счастьем. Таким концентрированным счастьем, что оно просто обволакивало меня и я сам улыбался как дурак, ощущая эту всеобщую эйфорию.

Все представление я с наслаждением пребывал в восторге, жалея, что раньше не додумался прийти сюда.

А потом заиграла нежная музыка и вспыхнули прожектора, ослепляя на миг и вынуждая смотреть в центр сцены.

Когда я увидел Малика, стоящего на арене, окруженный лучами света, я обомлел. Он был бесподобен, и от него исходила какая-то мощная обволакивающая сексуальная энергетика. Зал заверещал.

Парень улыбался, и я отлично видел его лицо, потому что сидел в самом первом ряду.

И пока зрители шушукались, свистели и хлопали, ожидая представления, Малик молча подошел к перекладине.

И вот, все затихают, чуток охреневая, когда Малик подпрыгивает и птицей взлетает наверх, с легкостью отрывая гибкое тело от пола и чуть поджимая ноги.

Думаю, все в этот момент смотрят на него также, как и я. Удивляются, насколько же он грациозен и атлтичен! Этот маленький хрупкий мальчик оказался таким крутым гимнастом! Я словно вижу его впервые. В моем понимании он был таким женственным и хрупким, а тут он профессионально взлетает и опускается вниз с парящей и фантастической легкостью. Но ведь это невозможно?!