Кристиан Лав - Один мальчик на двоих

– Я уже понял. – кивнул я, – Больше такого не повторится.

После недели приема антибиотиков у меня началась жуткая диарея и мне было безумно стыдно, что Нико вынужден был постоянно выносить за мной ведро.

На улицу он меня не выпускал, но я особо и не стремился, понимал, что еще не до конца выздоровел, хотя мне уже не терпелось посмотреть местность, я даже поставил себе цель, как только выздоровею, начну делать вылазки и приучать свой организм к холоду. Только так я смогу вырваться из этого ада.

Спустя две недели совместного проживания я уже привык к рыбным похлебкам и кашам на воде. Благо, сообщники Нико завезли сюда много сахара, соли и всевозможных круп. Причем консервы были не дешевые, я узнал некоторые из марок, видел как-то в рекламе.

Среди многообразия консервных банок были не только рыбные, но Нико словно игнорировал их. Я бы, например, с радостью съел тушенку или суп быстрого приготовления.

Я даже пытался намекнуть, только мужчина упорно готовил свою кашу с консервированной рыбой и мы питались, преимущественно, только этой стряпней.

Я очень быстро научился заготавливать воду, Нико приносил ведра со снегом, а я быстро перекладывал снег в железные кастрюли и ставил на печку.

В целом я уже смирился со своим вынужденным пленом, но в глубине души я все еще надеялся, что меня спасут, а похотливые взгляды Нико я просто игнорировал, стараясь не обращать внимания.

Спустя еще две недели я перестал принимать лекарства, ощущая, что уже вполне здоров.

Сложно сказать, что мы с моим странным сожителем жили душа в душу, просто я по-прежнему боялся Нико, боялся его косых взглядов и его грубости, например, когда он мог больно сжать мою руку, если я чего-то не понимал.

Он обучал меня выживанию в тайге, а я всячески сопротивлялся и не понимал, зачем мне это нужно? Ни один нормальный человек в здравом рассудке не согласится жить в таких условиях, как только меня обнаружат, я покину это место и буду вспоминать это все как страшный сон.

Долгое время я боялся, что среди ночи Нико нападет, но в итоге все вышло совершенно по-другому. В один из дней он решил выпить. До этого я не замечал за ним никаких пристрастий к спиртному.

Я стоял за столом и мыл тарелки в тазике. Как-то так получилось, что последние несколько дней Нико спихнул на меня всю домашнюю работу, которую он не хотел выполнять.

Не то, чтобы он сам ничего не делал, он постоянно занимался чем-то по дому, хотя иногда он уходил и долго что-то делал на улице. Я был не в курсе, куда он уходит.

Наверное, при других обстоятельствах я бы возмущался, что меня принуждают выполнять женскую работу, но мне хватило мозгов не спорить. Просто принял ситуацию и не стал накалять обстановку.

Я задумчиво натирал тарелки, думая о том, как бы я сейчас с радостью рисовал картину. И плевать, что я не поступил в университет. Не нужен мне никакой универ, чтобы рисовать. Я мог бы просто рисовать для души. Мог бы, если бы был чуть умнее.

Но я оказался идиотом, поэтому оказался в тайге, и намываю теперь тарелки в талой воде. Дурдом…

Нико перебрал со спиртным, я это понял по его отупелому взгляду. Никогда еще не видел его таким. Он и раньше пугал меня, но теперь…

Он подошел ко мне и приобнял сзади. Я вздрогнул и замер. Он много раз обнимал меня, черт, да мы спим в обнимку чуть ли не месяц, но… Сейчас было что-то другое…

И вот я стою в ступоре, а Нико приобнимает меня, а потом его рука начинает мять мои ягодицы, причем довольно грубо и бесцеремонно.

– Нико, не надо… Прошу… – я обреченно опускаю лицо. Вот и все. Свершилось. Сейчас все и произойдет. А я, наивный дурак, надеялся, что минует меня чаша сия. Ни хрена… Я ведь знал, что Нико не сдержится. Он так смотрел на меня все это время. И ночью… Я чувствовал, как он прижимает меня к себе, и как его член упирается в меня.

Я старался никогда не прижиматься к нему задом. Наверное полагал, что это поможет и спасет меня от неизбежного. Наверное, я думал, если он целый месяц не пытался делать поползновения в мою сторону, значит, я почти в безопасности. Оказалось, я снова был слишком наивен.

Нико не реагирует на мои слова, продолжает ощупывать, а потом прижимает меня к себе еще сильнее, приподнимая так, что я чуть ли не падаю мордой в грязную воду с посудой.

– Нико, ты пьяный… Ты меня пугаешь… – снова пытаюсь достучаться до него. Дрожу всем телом и делаю попытку от него отстранится. Может быть, он все-таки придет в себя? Завтра ведь будет жалеть об этом… Только будет поздно! Я прирежу его ночью! А потом убью себя!

Он дышит мне в шею и резко подхватывает меня на руки, а затем тащит в кровать. Я вырываюсь и пытаюсь лягнуть его. Нико рычит и грубо швыряет меня, стягивая одежду.

– Прекрати! Ты с ума сошел! Не надо! – рыдаю и умоляю его отпустить, бью в грудь, но он даже не реагирует на мои слабые удары. Он резко поворачивает меня на живот и одной рукой держит мои запястья. Второй рукой стягивает с меня штаны, в которых я хожу в этом доме. Он же мне и выдал эти чертовы брюки, на несколько размеров больше нормы. Они держались на завязках, но не выдержали страсти Нико. Мужчина стягивает штаны до колен вместе с трусами. Я еще более отчаянно начинаю кричать и вырываться, ощущая, что мне трындец.

В этот момент я думаю только об одном. Чтобы этот урод отвалил от меня нахрен, чтобы до него дошло, что он творит полную дичь. Этому козлу ведь это с рук не сойдет! Я не оставлю это так просто, убью, мать его!

Мне так страшно, что все тело превратилось в сталь, изворачиваюсь ужом, пытаясь спихнуть с себя пьяного маньяка, потому что я не могу никак переварить, почему Нико решился на такое!

Сейчас мне хочется просто оказаться как можно дальше от него, испариться, переместиться во времени, просто исчезнуть, словно я никогда и не рождался.

– Нико, прошу, я никогда не прощу тебе этого! Я убью тебя! – устав сражаться, я начинаю просто сыпать угрозами. Это последнее, что у меня остается.

Он замирает, и на миг мне кажется, что я достучался до него. Наверное, он понимает, что потом пожалеет об этом. Я ведь парень. Плевать мне на то, что он там делал в тюрьме с другими мужчинами, я не такой!

Нико стягивает с себя футболку и начинает скручивать мне руки, связав их так, что я не могу пошевелить толком даже пальцами. Руки моментально затекают, и я начинаю еще больше ругаться и требовать отпустить меня.

Мужчина берет бутылку и идет ко мне. Хватает меня за волосы и начинает вливать в меня спиртное, как и в те наши первые дни, когда он пытался этой дрянью вылечить меня от воспаления легких.

– Нет! Не надо! Нико, умоляю! Только не это опять! – кричу и вырываюсь, но ему все-таки удается влить в меня приличное количество спиртного.