Эм Ленская - Присвоить тебя

Будто в подтверждение своим размышлениям, Захар порывисто снимает с себя дорогие шмотки, словно вычурную мишуру с дешевой новогодней ёлки, влезает в привычные джинсы с толстовкой и стремительно шагает из примерочной к выходу, минуя о чем-то весело воркующего с консультанткой Одинцова.

– Захар, ты чего вдруг сорвался? – удивленно спрашивает тот, когда через пару минут находит Иваньшина стоящим возле перил в тройке метров от бутика.

Возможно, Захару только кажется, но в голосе Тимофея проступают беспокойные нотки. Хм, наверное, думал, что Иваньшин украл ту одежду и решил драпануть, не иначе. Одинцов кладет ему ладонь на плечо, но Захар дергается, избегая касания. Почти инстинктивно. Примитивный защитный рефлекс.

– Так ты скажешь, что случилось? – продолжает как ни в чем не бывало Одинцов, проигнорировав жест.

Опираясь сложенными руками на перила, Захар молчит и смотрит вниз на снующих по торговому центру людей: сплошь под стать Одинцову, лощеный образ и глянец на лицах. Таким как он сам тут явно не место. И неважно, будут ли на нем тряпки ценой в его заработок за пару месяцев. Он выходец из иной социальной прослойки.

– Так ты закончил разбрасываться бабками? – в итоге спрашивает Захар, оторвавшись от наблюдения.

Не поворачивается, только глядит на Одинцова через плечо деланно безразлично. Мимолетное волнение – и что это? Неужели обида? – стекает с лица Тимофея, сменяясь куда больше привычной ухмылкой в уголках приподнятых губ и легким прищуром глаз.

– А ты хочешь пригласить меня куда-то еще, а, Захарушка?

Одинцов с каким-то до отвращения естественным изяществом и жеманством прислоняется спиной к ограждению, чуть перевешиваясь назад так, что его голова парит над пустотой, а руки ровной линией ложатся на перила. Его пальцы легонько касаются локтя Захара, наблюдающего за коротким перфомансом.

– Знаешь, я бы уже поел, – видимо, все равно особо не ожидая получить от Иваньшина внятного ответа, дальше говорит Одинцов. – Как насчет ужина дома? Приготовишь что-нибудь?

– Вряд ли наши предпочтения в еде схожи, – замечает Захар, стараясь не глядеть на Тимофея, который расслабленно виснет на ограждении.

– Ты многого обо мне не знаешь, – хмыкает Одинцов и меняет позу, вставая к Захару едва ли не впритык. – Поэтому я хотел бы, чтобы мы… хм… подружились, ладно? Так будет проще. И ты, надеюсь, перестанешь кусаться. А то ты как волк, чья лапа была в капкане. Боишься теперь, что эта железная пасть вновь сомкнется, если будешь недостаточно осмотрителен и напряжен. Но я не охотник, Захарушка. Я скорее добрый лесник.

Радуясь собственному остроумию, Одинцов отталкивается от перил, поднимает с пола шеренгу пакетов, среди которых Захар замечает и бренд последнего магазина, откуда сбежал, и шагает в направлении эскалаторов.

На обратном пути едут молча. Закинув покупки на заднее сиденье, Одинцов садится рядом с ними и всю дорогу пялится в мобильник, периодически что-то печатая и тихо напевая мотивчик играющей по радио песни. Захар одновременно рад и в напряге от такого затишья. Не ждать подвоха от Одинцова все еще сложно.

Очутившись вновь в квартире, источающей безликие запахи вроде комнатного освежителя, чистых полотенец и накрахмаленного белья – словно номер гостиницы, сменяющий постояльцев один за другим – Одинцов сваливает все пакеты в прихожей.

– Разберем все после ужина, – говорит он, переобуваясь в домашние тапочки. – Кстати, я решил, что хочу спагетти с тефтелями. Все продукты должны быть на кухне. Поищи, а я пока схожу в душ.

Его слова не звучат как полноценный приказ, но и мало похожи на любезную просьбу. Скорее, на данное боссом задание.

Просторная светлая кухня выглядит макетом из каталога, но не местом, где кто-то взаправду готовит и ест. Стерильно чистая и такая же бездушная, как и весь дом Одинцова. Собственная скромная однушка с тесной кухонькой, к которой Захар не испытывал, впрочем, особой привязанности, сейчас вспоминается ему уютным уголком. Правда, как ни пытается, Захар не чувствует острой тяги в ней оказаться.

Что для него вообще дом? Место, где ты проводишь ночи? Где собирается за столом семья? Где разлетаются запахи из кухни и голосом диктора новостей бубнит телевизор?

Место, куда хочется возвращаться. Возвращаться к кому-то.

У Иваньшина подобного места давно уже нет.

Захар включает холодную воду, потоком хлынувшую из-под крана, мочит руки и трет лицо, как будто силясь стереть ненужные образы прошлого. Капли стекают на ворот толстовки, заползают под рукава, заставляя ткань неприятно липнуть к коже. Захар стаскивает ее и только сейчас вспоминает, что с собой у него нет ни единой вещи, чтобы переодеться. Все осталось в той самой квартирке, служившей имитацией дома.

Плюнув на приличия, Захар напяливает быстро найденный фартук на голое туловище, а после изучает нутро холодильника. Одинцов не врал: тот забит под завязку. Явно постарался кто-то из слуг. Почему-то это слово первым рождается на языке. Не наемный работник или домашний помощник. Прислуга.

Он тоже?

Неизвестность собственной роли не позволяет расслабиться.

Готовка на время отвлекает Захара от размышлений, наполняя его каким-то умиротворяющим спокойствием, а блеклую кухню ласкающими нюх ароматами жареного фарша и специй в соусе.

Не имея широких возможностей для разнообразного питания, Захар учился готовить наиболее питательную и полезную для его рациона пищу из простых и доступных продуктов. Так что приходилось порой приложить фантазию. Из провианта на кухне Одинцова можно было позволить себе куда более изысканный ужин, чем обычные макароны с тефтелями. В представлении Захара, Одинцов в принципе питался сплошь в дорогих элитных ресторанах, располагающихся где-нибудь в центре Питера, где только на чай оставляют среднюю зарплату обычного работяги. Так зачем ему есть стряпню Захара?

– М-м-м, пахнет потрясающе.

Захар пропускает появление Тимофея на кухне. С полотенцем на влажных волосах, босой и в висящих на бедрах домашних шортах, тот втягивает носом летающие вокруг запахи и шлепает прямо к Иваньшину.

– Уже готово? – интересуется Одинцов, заглядывая в сковороду практически через плечо Захара, так что его обдает волной свежести с примесью чего-то мятного, исходящего от Тимофея. – Не терпится оценить твои кулинарные навыки. А то вдруг я зря рассчитал кухарку?

– Твои проблемы, – парирует Захар, помешивая деревянной лопаточкой спагетти с тефтелями в чуть бурлящем соусе. Еще пара минут, и можно садиться за стол.

– Выпьешь со мной? – предлагает Одинцов.

Захар оглядывается и видит, как тот уже роется в скрытом за дверями шкафчика мини-баре, а после раздается звон от соприкосновения стеклянных бутылочных боков, когда Одинцов вынимает красное вино.