Катарина Бовино - Омега в наследство

– Я в порядке.

– Это вряд ли, – вздохнул Роб. – Что вчера произошло?

– Ничего, – заявил Мэт, не вылезая из-под одеяла.

– Ты обиделся на меня?

– Нет.

Роб с минуту постоял у Мэта над душой, а потом прошелся по комнате. Мэт озадаченно вылез из-под одеяла, и увидел, как Роб открывает его шкаф.

– Закрой! – воскликнул он, но было поздно.

На Роба уже вывалилась скомканная и кое-как запиханная на полки одежда.

– Уже не могу, – хмыкнул Роб. – Иди в душ, Мэт. Нам, правда, скоро выходить.

Мэту хотелось наорать на Роба. Он не понимал, как тот может заставлять его ехать на похороны. Он ненавидел Джона и не хотел с ним прощаться. Не хотел видеть его мерзкий друзей, которые всегда знали, что происходит за закрытыми дверями, но никогда не проявляли сочувствия. Их максимумом были пошлые шутки и ерничанье. Но то ли из страха, то ли из приличия Мэт так и не открыл рот. Он взял свежее белье, халат и скрылся в ванной, которая примыкала прямо к спальне.

От его шампуня и геля для душа помещение наполнилось запахом ванили. Мэту нравились сладкие запахи. Он невольно провел ладонью между ягодиц – там уже все ощущалось слегка напряженным. Это значило, что у него осталась всего пара дней нормальной жизни. На секунду Мэт подумал о том, чтобы все-таки выпить таблеток. Из минусов было то, что он бы попал в больницу с аллергическим шоком, но в остальном… Мэт потряс головой. Глупость. Так он только отсрочит неизбежное.

Когда он вернулся в спальню, то на кровати лежали черные брюки и рубашка, а шкаф был открыт и внутри него все было аккуратно разложено по полкам. Мэт задумчиво провел руками по ровным стопкам одежды, а потом в несколько рывков вывалил все вещи на пол, скомкал и запихал обратно.

В машине они ехали молча, потому что Мэт сел назад и включил музыку в наушниках. Он слушал какой-то новый альбом из топа популярных и ему не нравилось. На улице еще похолодало, и теперь Мэт мерз. Стоило взять шарф, но он об этом не подумал.

Когда они стояли на улице, еще до начала прощания, Роберт наклонился к нему и тихо поинтересовался:

– Хочешь мой шарф?

Мэт потряс головой. Он хотел не быть идиотом и взять свой, а от Роберта ему было ничего не надо.

Роб и Мэт сидели в первом ряду и слушали речи о том, каким Джон был прекрасным человеком и как ужасная авария слишком рано забрала его жизнь. Мэта слегка потряхивало. Оказывается, он не знал многих людей из тех, с кем общался и работал Джон.

Пришла очередь Роба говорить, и он поднялся с места. Мэту стало еще холоднее без его тела рядом.

– В последние годы мы не так много общались с братом, – начал Роб. – Жили в разных городах, у каждого были свои увлечения… Но в этот день мне хотелось бы вспомнить наше детство.

Роб поведал какую-то трогательную историю из школьных времен, большую часть которой Мэт прослушал. Его сердце быстро стучало – последним говорить предстояло ему. Роберт вернулся и сел, а Мэт занял его место перед собравшимися.

Мэт стоял, смотрел на грустные лица и думал о том, что будет, если он сейчас скажет правду. “Джон унижал, бил и насиловал меня пять лет. Я рад, что он мертв”. Мэт незаметно ущипнул себя. Этим он бы только опозорил самого себя и больше ничего.

– В нашу первую встречу, – сглотнул Мэт, – Джон постоянно улыбался. Я влюбился в эту улыбку. И, думаю, что, даже спустя все это время, я все еще помню как блестели смехом его глаза. Я хочу навсегда запомнить его таким…

После церемонии они с Робом стояли на выходе и принимали соболезнования. Мэт бездумно благодарил, кивал и жал руки. Последним был мужчина по имени Роджер. Мэт знал его лучше, чем хотел. Институтский друг Джона, беспардонный альфа, частый гость у них дома.

– Давно не виделись, – сказал он Робу.

Роджер никогда не разговаривал с самим Мэтом. Вероятно, считал ниже своего достоинства общаться с омегой.

– Так и есть, – отозвался Роб.

– Опять все донашиваешься за братом? – спросил он, сохраняя нейтральное выражение лица.

Со стороны было не понять и не расслышать, что Роджер не просто выражает сочувствие по поводу произошедшего.

– Не здесь, – резко отозвался Роб.

– Уже попробовал его? – Роджер кивнул на Мэта, и тот невольно сделал шаг назад, за спину Роба.

– Я сейчас тебя попробую, – огрызнулся Роб, – хоть я и уверен, что ты полная дрянь на вкус.

Роджер усмехнулся.

– У меня есть для тебя сюрприз, – хмыкнул он. – Нужно еще кое-что доделать, но скоро все будет готово. До встречи.

Мэт проводил Роджера взглядом, полным презрения и ненависти. Тот даже ноги переставлял мерзко, когда шагал.

– О чем он? – спросил Мэт у Роба, когда их уже не могли слышать.

– Понятия не имею и, поверь мне, предпочел бы никогда не узнать.

Мелкий дождь, что шел с самого утра, сменился ливнем, а потом мелкий и колючим снегом. Мэт продолжал упорно отказываться от одежды Роба и от предложений пойти в теплое помещение тоже. Когда они вновь оказались в машине, Мэт уже продрог до костей. Согреться не вышло ни в салоне, ни дома.

– Тебе надо под горячий душ.

– Я там уже был, – отмахнулся Мэт.

– Все равно.

Мэт надел свитер, потом укутался в плед, но помогло не очень. За ужином Роб все-таки исхитрился и прижал ладонь к его лбу.

– Я же просил не трогать!

– У тебя температура, – покачал головой Роб. – Иди в кровать. Быстро!

Последнее слово Роб произнес так, что Мэт не решился спорить. В спальне он залез под одеяло, но его продолжало знобить. Роб принес горячий чай и градусник.

– Какой бы шкаф я не открыл в этом доме – на меня что-то падает постоянно, – заметил он.

– Ммм, – отозвался Мэт, которому вдруг стало стыдно.

Все-таки Роб был не ужасным, а он днем разворошил убранный шкаф.

– Ох, ничего себе… – протянул Роб, когда Мэт вернул ему градусник. – Попробуй поспать, хорошо?

Мэт покивал. Он смутно запомнил, что Роб сидел на кровати, пока Мэт не отключился, но когда он в следующий раз открыл глаза, рядом уже никого не было.

После похорон Мэт довольно сильно разболелся. Роберт не был уверен, что виной всему холодный ветер и дождь. У Мэта не болело горло, не закладывало нос, он просто лежал с высокой температурой и плохо осознавал реальность. Несмотря на протесты, Роб вызывал врача. Оказалось, что Джон все эти годы продолжал приглашать доктора Филлипса, который лечил их в детстве. После того как он осмотрел Мэта, Роб пригласил его выпить кофе.

– Лучше чай, – отозвался Филлипс.

Ему было уже около семидесяти, но он оставался крепким альфой и продолжал практику.

– Чай гарантирует долголетие? – улыбнулся Роб.

– Увы, мой мальчик, – отозвался доктор.

Роб вздохнул. Их родители не особо жаловали чай, но он бы и не спас. Не все болезни так легко предотвратить. А после смерти их одного отца, второй сгорел за год. Тогда Роб и уехал отсюда, не собираясь возвращаться. Едва ли у них с Джоном было хоть что-то общее, кроме любви к родителям. Хотя Роб не до конца был уверен, что можно любить родителей и так относится к супругу. Может быть, его брат просто очень хорошо понимал, где нельзя позволять себе лишнего без потерь для репутации.