Юлия Кои - (Не)любимый омега

Макс схватил покрывало, в которое был завернут омега и поднес его к лицу. Едва успокоившееся желание зажглось вновь. Глаза загорелись, а клыки царапнули по нижней губе. Макс отбросил покрывало в сторону, тяжело задышал и почувствовал, как из груди поднимается дикий, утробный рык. А после все вокруг померкло и альфа отключился.

– Максим, – раздался тихий голосок рядом.

Макс открыл глаза и простонал. Голова раскалывалась так, будто он глушил всю ночь паленую горькую, а не спал на диване. Рядом стоял Никита и выглядел не многим лучше. Спутанные волосы забраны в пучок, синяки под глазами и все та же рубашка.

– В чем дело? – буркнул альфа. – Сколько времени?

– Почти одиннадцать.

Макс окинул взглядом Никиту и настроение отчего-то скатилось в поганое с поразительной быстротой. А стоило уловить, что от омеги снова пахнет по-другому, как появилось мерзкое желание сказать ему что-нибудь обидное. Но альфа сдержался. Он поднялся, из-за чего Никита отскочил в сторону. Эта манера убегать вприпрыжку тоже раздражала. Макс тяжело вздохнул и направился в ванну. Следовало постоять под ледяной водой, поскольку других методов борьбы с похмельем у него не было, пусть это и было явно не оно.

– Я помню про одежду, – буркнул он перед тем, как покинуть гостиную. – Надень что-нибудь свое сейчас, а потом пойдем в магазин.

– Доехать до твоих я могу и в своей одежде. Просто, потом мне все равно не в чем будет ходить.

Напрашивалось ответить, что Никита может ходить голый, но Макс не стал ничего говорить. Он прекрасно помнил вульгарщину, в которую любит одеваться этот омега. И рубашка альфы на голое тело для него – самое пристойное, что тот когда-либо надевал. Возможно, следовало проконтролировать покупку одежды для Никиты, чтобы тот не появился перед его семьей как юный искатель приключений на свою круглую задницу.

Максим пренебрег ванной и встал под душ. Холодные струи неплохо бодрили, и шум в ушах почти прекратился, но поганое самочувствие, как и настроение, никуда не делось. Он не понимал, в чем дело, да и разбираться толком не хотелось. Максим никогда не болел, а ради подобного недомогания ему нужно было очень хорошо постараться накануне. Решив, что просто слишком устал, Макс вышел из-под душа и обернув полотенце вокруг бедер, пошел собираться.

Никита уже натянул то, в чем был вчера и сидел на диване, положив ладони на колени. Просто образец послушания и скромности, если не знать его. Макс к своему удовольствию заметил, как омега вспыхнул и поспешно отвернулся при виде его голого торса. Если он не мог прикоснуться к нему, а омега каждым своим действием и словом выводил из себя, то смущать его было не запрещено. Правда, в нынешнем состоянии альфа был не настроен шутить. Макс быстро переоделся и уже через пятнадцать минут выписавшись, они выехали с парковки.

– Я потом отдам тебе деньги за одежду, – уже не в первый раз подал голос Никита, когда они стояли на светофоре.

Макс оторвался от своих мыслей и хмыкнул.

– Как хочешь. Возьмешь из тех денег, что твоя мать хочет стрясти с меня? – едко спросил альфа.

Никита после этого насупился и замолчал, а Макс выдал себе очередную медаль за сволочизм. Он все же свернул с маршрута и они посетили один из местных торговых центров, где Никита, на удивление, выбрал для себя нечто похожее на мешок из-под картошки.

Никита

Бесконечная темная дорога уже порядком надоела.

Никита нервно провел ладонью по выбившимся из пучка прядям и тяжело вздохнул. Он не мог вечно убиваться по тому, что с ним произошло. Впереди его ожидало знакомство с родителями Максима и женихом, от которых он заранее ожидал в лучшем случае прохладного приема. Надеяться, что еще один омега, с которым они к тому же не связаны кровными узами, примет его и не попытается навредить, было глупо.

К сожалению, Никита слишком хорошо знал, какими изобретательными другие омеги могут быть в стремлении избавиться от конкурента. Будет лучше, если он сразу разъяснит свою позицию. А если добавит про альфу, в которого якобы влюблен и к которому хочет вернуться, то ему, может, и поверят.

Омега украдкой глянул на Максима и снова тяжело вздохнул.

– Хочешь есть? – внезапно спросил альфа, который последние несколько часов молчал.

– Конечно, – бесцветно отозвался Никита.

– Можем вместе поужинать, когда доберемся.

– А долго еще ехать?

– До остановки около часа, но можем перехватить что-нибудь на заправке, она уже скоро.

Никита молча кивнул и снова отвернулся к окну. Казалось, это был их самый нормальный разговор за все время. Без блокаторов от феромона Максима волнами накатывал жар и между ног на протяжение всего пути оставалось влажно. Никита сидел как на иголках и уже жалел, что пошел на поводу у Макса, отдав ему все лекарства. Но попросить их обратно он не мог, поскольку был уверен, что альфа от них избавился. А та небольшая сумма, что у него имелась в заначке, внушала хотя бы крошечную уверенность. Если все станет совсем плохо, он сможет улизнуть благодаря ей.

А пока он будет продолжать пользоваться феромонами, которые дала мать. Было гораздо проще ощущать на себе искусственный феромон, который Никита привык носить подобно маске, и который не позволял поддаваться влиянию запаха альф, которые одним лишь нажимом могли заставить разомлеть и потерять голову. С Максимом это едва ли помогало, но закутавшись до самого носа и вдыхая аромат духов, Никита мог оставаться в здравом уме и не потечь окончательно. В очередной раз прокляв рыжего дуралея за несдерживаемый феромон, Никита к своей радости наконец-то заметил впереди свет от заправки.

– Я с тобой! – выпалил омега, когда они остановились у нужной колонки.

– Хочешь что-то купить?

– Возможно.

Никита шагнул в сторону мини-маркета, но альфа тут же преградил ему путь.

– Давай я куплю, а ты подождешь в машине, – с нажимом проговорил Макс.

Никита тряхнул головой, не понимая, в чем дело.

– Я пленник что ли? – прищурившись, спросил Никита, неотрывно смотря в золотистые глаза.

– Конечно, нет, – процедил Макс и отступил, но дал понять, что не пропускает омегу вперед.

– Или ты думаешь, что я при первой возможности накинусь на кого-то, предлагая себя? Так ты обо мне думаешь? – взвился Никита.

Голос готов был сорваться на крик, а глаза начало жечь. Он и сам не понимал, откуда появилось это глупое предположение, но слова уже сорвались с языка и вернуть их назад он не мог. Истерика, на грани которой Никита пребывал последние дни, грозила вот-вот прорваться наружу, и тогда альфе бы уж точно не поздоровилось. Никита шумно задышал и сжал кулаки, желая вцепиться в физиономию Макса и так расцарапать, чтобы на него никто и никогда больше не посмотрел.