Мария Зайцева - Их безумие

Не кукла больше. Звезда. Не дотянешься.

А сама не посмотрит.

Рэй смотрит на нее и, внезапно успокоившись, думает о том, что никаких у него нет шансов. Все зря.

Она и не заметит его в толпе студентов. Она и забыла уже о нем, как о самом страшном кошмаре в своей жизни.

И, если заметит, то сделает вид, что не знает. И уж точно не шагнет навстречу. Никогда.

И тут Керри, словно что-то почувствовав, оборачивается и безошибочно находит его глазами. Он не отводит взгляд, ожидая, когда отвернется, как тогда, в колледже. Уже спокойно принимая поражение, понимая, что это конец.

А она смотрит и смотрит, застыв, нервно сжимая учебники в руках.

А затем опускает руки, роняя книжки прямо на землю, и идет к нему.

Новая жизнь оглушает, вертит, крутит, засасывает.

Новое место, новые знакомства, даже приятели, учиться легко и приятно. Стипендии не хватает, но если ужаться, и еще пару факультативов повести, и еще деньги за победу в чемпионате штата между университетами по художественной гимнастике…

В целом хватает.

Жизнь настолько поменяла свой полюс с минуса на плюс, что даже страшно порой, может это не на самом деле?

И только сны остаются прежними, подтверждая, что все, что с ней сейчас происходит, реально.

В этих снах она снова в его власти, снова горит в его руках, задыхается от поцелуев.

Ее личный персональный кошмар смотрит на нее темными бешеными глазами, и в них отражается свет луны. Той самой, что разделила с ней ее боль когда-то.

Керри просыпается вся мокрая, с холодеющими пальцами и тянущей болью в низу живота.

Она не скучает, нет.

И она совсем не хочет ничего про него знать.

Ничего.

И она не выискивает его машинально взглядом в толпе.

И она не вздрагивает от резкого стука рамы в окне. Больше не вздрагивает.

Не замирает в ожидании.

И не верит своим глазам, когда на университетской стоянке видит темную мрачную фигуру, привалившуюся вальяжно в старенькому байку.

Она не верит глазам, но улыбается.

Потому что ее кошмар с ней.

Уокер не изменился. Он по-прежнему жесток, по-прежнему агрессивен в сексе. В сексе – особенно.

Керри лежит на его груди, пытаясь отдышаться после второго раунда, и никак не может. А он как-будто и не устал. Дышит, ровно и спокойно. Курит, выпуская дым в потолок. Гладит ее по распущенным кудрявым волосам, перебирает их пахнущими бензином и непонятными металлическими отдушками пальцами.

И молчит. По-прежнему. Ничего не изменилось с их последней встречи. Словно вчера расстались. Словно не было этих долгих месяцев, этого окончательного, полного разрыва.

Керри невольно тянется за его, так непривычно ласкающими пальцами, и думает, как ей дальше быть? Что делать?

Вроде бы уже все, освободилась от него, забыла. Тонкий внутренний голосок тут же сообщает, что это не так. Что вообще не забыла. И вряд ли забудет. Теперь-то точно нет. Он опять в ее жизни. Он не позволит. Забыть.

Керри невольно вспоминает, как он встретил ее сегодня днем у университета.

Как замерла она, углядев знакомую плечистую фигуру, опершуюся на старенький байк. И лицо. Она вздрогнула от привычного безумия, одержимости в его взгляде. Всегда он так на нее смотрел. С самого первого дня. Пугал. Настораживал. И никогда не хотелось ей знать, что там, за этим черным бешенством.

Пришлось узнать.

Ничего хорошего.

Так почему же пошла к нему сегодня днем? Почему? Про все забыв? Не задумываясь о том, как это выглядит со стороны, только его видя. Только окунаясь опять в их привычное безумие. Одно на двоих?

Уокер смотрел на нее, и, по мере того, как она приближалась, выражение глаз его менялось. Лицо – безэмоционально. В зрачках – буря. Неуверенность? Надежда? Радость?

Огонь. Сумасшествие.

Голод.

Керри подошла, забыв про оборненные книги, про застывшую в стороне Дебору, с которой так и не договорилась про подготовку к семинару. Забыла. Про все забыла.

Она хотела поздороваться. Хотела нейтрально сказать: «Привет». Спросить, как дела? Чем он занимался все это время? Зачем приехал?

Не успела. Уокер в своем стиле, просто притянул ее к себе, наплевав на всех, кто мог их видеть, на полный студентов двор универа, и впился в с готовностью раскрывшиеся губы голодным долгим поцелуем. Настолько голодным, что, казалось, сожрет ее сейчас, ничего не оставит. Настолько долгим, что Керри даже на ногах не устояла, обвисла в его руках, подчиняясь. Позволяя. Отвечая.

Уокер ненасытно целовал ее, тискал, как всегда, грубо и больновато, но каждое его движение запускало такую знакомую сладкую дрожь по телу. И там, где он прикасался к ней, горело, болело и тянуло, желая большего. Желая еще этих прикосновений, еще этих жестких пальцев на коже, еще этой его безграничной власти над ней. Нисколько она не освободилась за лето. Нисколечко.

Рэй, похоже, без колебаний и с удовольствием поимел бы ее прямо здесь, на переполненной стоянке университета, но Керри внезапно не согласилась. В чувство ее привел веселый издевательсткий свист, раздавшийся из толпы кучкующихся неподалеку и с удовольствием наблюдающих за бесплатным порно студентов. Она застонала, уперлась ладонями к плечи и начала уворачиваться от поцелуя. Рэй заметил сопротивление не сразу, а, может, и сразу, просто не придал ему значения. Как обычно. Но все же остановился через какое-то время. Сжал ее еще крепче в своих лапах, перевел взгляд с испуганно-умоляющего лица на свистунов, и там все ожидаемо умерло. Потому что здесь, конечно, Уокера не знали, большой город, все-таки, но то, что не стоит бесить зверя, чувствовали.

Уокер посадил Керри на байк, выдал ей шлем, сел сам, дождался, пока она обхватит его ладошками, и рванул с ревом со стоянки. А Керри, прижимаясь к его крепкой спине, обтянутой байкерской курткой, без особого волнения и сожаления думала о том, что ее репутация отличницы, умницы и активистки безнадежно подмочена. И почему ей на это плевать?

Уокер привез ее, очень ожидаемо, в мотель. На окраине, предназначенный для путешественников, с отдельными входами с улицы в каждый номер.

Керри не бывала в таких местах, озиралась немного испуганно, и уже даже жалела, что согласилась приехать. А разве она соглашалась? Разве ее спрашивали?

Уокер открыл дверь, за руку завел Керри в номер и толкнул на постель. Все так же молча. Вот всегда он без слов обходился. И в этот раз себе не изменил.

Да Керри и не ждала слов. Иллюзий не было.

Податливо и так привычно выгибаясь под тяжелым горячим телом, она не закрывала глаза, ловя каждое изменение в лице своего любовника. Каждую эмоцию, которые только во время секса и проявлялись.

Голод, голод, голод… Дикий, мало контролируемый. Раздевал быстро, но как-то рвано, словно сдерживался. Чтоб не порвать. Сам снял только куртку и футболку. Черные, конечно же. На груди – новая татуировка. Что-то графичное – не рассмотреть… Потом, если будет возможность…