Яна Тарьянова - Шолк для Гвидона

«Светозар мог дать слабину, если подозреваемый излил ему душу не сразу, а год-другой назад. Сразу бы покрывать не стал, сдал куда следует. А вот после десяти лет службы бок о бок, при раскаянии и убедительных аргументах, мог и пожалеть».

Дарек прошелся по тротуарам, убедился, что свежих следов подозреваемого нет, и решил прекратить бесполезную беготню. Зеленый сигнал светофора открыл ему дорогу к девятиэтажкам. Асфальт морозил лапы, ледяной ветер ерошил шкуру, добираясь до кожи. Наушник снова щелкнул.

– Мы на месте, – доложил Феликс. – Личного автомобиля на придомовой территории не обнаружено. Квартира заперта, на звонки в дверь никто не реагирует, судя по звукам – пусто. Командир дал мне комплект запасных ключей, который у него хранился. Сейчас найду понятых, отопру дверь.

Неподалеку от домов обнаружился магазинчик, крохотный павильон, предлагавший покупателям незамысловатый ассортимент пива, пакетики с чипсами и сухарями, нарезку колбасы и рыбы. Запах подозреваемого нашелся на холодильнике с безалкогольными напитками. Дарек сделал мысленную пометку – заглянуть, допросить продавца – и чуть не попал под ноги вошедшему покупателю.

– Ути-пути, какой ушастенький! – пробормотал изрядно накачанный пивом оборотень и попытался наклониться к Дареку, чтобы погладить.

Пришлось зарычать, демонстрируя готовность впиться зубами в руку. Оборотень попятился. Дарек выскочил из магазинчика, осмотрел газон, автомобильную стоянку, и побежал по следу Феликса, чтобы отогреться и перекинуться. Он прошмыгнул в подъезд вслед за женщиной с коляской, приветливо шевельнул хвостом в ответ на искреннее замечание: «Какой вы красавец!». Лестница привела его наверх, к голосам, гулко разносящимся по квартире.

– Вызвал экспертов. Вот твои вещи. Подумал, что ты сразу захочешь встать на ноги.

После одобрительного кивка Феликс охамел и погладил его по спине – все тянули руки к чепраку, как будто надеялись его снять. Дарек укусил его за палец, рыкнул и побрел по квартире, обнюхивая плинтуса и мебель. Смотреть было не на что: стеллаж с почти пустыми полками, шкаф с приоткрытыми дверцами, в котором на вешалках болталась форма. Пара комплектов постельного белья на табуретке – явные последствия стирки. Трусы и майки, пахнущие порошком.

Дарек громко чихнул – стиральный порошок у подозреваемого был скверным – и выглянул на балкон. Еще одна табуретка, высохшая тряпка, перекинутая через перила, ведро, швабра. И брошенный прямо на бетон яблочный огрызок.

Он превратился, оделся, дождался эксперта и получил пару тонких перчаток для осмотра. В выдвижном ящике стеллажа лежали разнообразные документы: квитанции об оплате коммунальных услуг, договор об аренде квартиры, заверенная копия талона продовольственного аттестата и диплом Высшего командного училища ВДВ на имя Гвидона Яблоновского, свежее заключение психиатра о допуске к оружию, гарантийные вкладыши на телефон и микроволновую печь. Дарек проверил карманы формы, которая висела в шкафу, вытащил скомканную обертку от карамельки и перешел на кухню. Там тоже не нашлось ничего интересного. На полу, возле холодильника, стояли две картонные коробки с сухпайком. Единственная сковородка и две кастрюли разного размера сияли чистотой. Пластиковые тарелки и вилки в упаковках свидетельствовали о том, что подозреваемый не морочился с мытьем посуды – поел, выбросил и свободен.

Обследовав пустые кухонные шкафчики, Дарек вернулся в комнату и задумался. Квартира выглядела необжитой – койка, застеленная серым армейским одеялом, отсутствие фотографий, скопленных за годы безделушек и парадной посуды. Однако в скудном интерьере поддерживалась идеальная чистота: вымытый пол, отсутствие пыли на отопительной батарее и подоконниках, аккуратно сложенные стопки белья, отполированный кухонный стол.

– Что скажешь? – после щелчка в наушнике поинтересовался Негослав.

– Надо проверить, куда он спускал деньги. Оклад майора, доплаты за суточные дежурства – это не гроши. А у него суровый холостяцкий быт, граничащий с нищетой. Ничего лишнего.

– Возможно, держал под рукой крупную сумму на побег.

– Возможно. Или игровой. Казино, покер.

– Поспрашиваем, что-то да выплывет.

– Такое впечатление, что его кто-то предупредил среди ночи, – касаясь выдвижных ящиков, проговорил Дарек. – Надо проверить, не было ли у него второго телефона.

Валявшийся на балконе огрызок портил безупречную чистоту.

«Нервно заел дурные предчувствия? Сидел в темноте, швырнул под ноги, решил, что уберет потом, а утром забыл или спешил на службу? Или бросил, потому что знал – не вернется?»

Дарек прекрасно понимал Негослава, рассчитывавшего взять подозреваемого тепленьким в квартире или в части. Преступление было совершено пятнадцать лет назад. Жить на виду, каждую минуту ожидая ареста, невозможно – произойдет неминуемый срыв. Значит, воспоминания о преступлении вытерлись постепенно, или случился провал в памяти, как при ПСТР. Подозреваемый чувствовал себя в безопасности. К побегу его подтолкнул Светозар, известивший о прилете дознавателей. Или не Светозар?

Особой разницы не было, но Дарек привык раскладывать все мелочи по полочкам. Он еще раз посмотрел на огрызок – не меньше десяти часов лежит, прихватило ночным морозцем – и вызвал Негослава.

– Ты просмотрел записи с камер наблюдения в части?

– Да. Что тебя интересует?

– Долго ли подозреваемый говорил со Светозаром, когда тот его предупредил?

– Чуть больше минуты. Обошлись без реверансов.

– Слишком быстрая реакция, как будто он сидел на чемодане и ждал отмашки.

– Я догадываюсь, к чему ты клонишь, – сухо ответил Негослав. – Да, надо было отправить приказ об аресте. Что дальше? Напишешь докладную о моей халатности?

– Типун вам на язык, господин полковник! – с чувством пожелал Дарек. – Просто тут яблочный огрызок на балконе брошен среди сверкающей чистоты. Не вписывается в мозаику.

– Дарусь, – Негослав смягчился. – Не будем тратить время на пустяки. Надо выяснить, куда он побежал. Это самое главное. Я сейчас буду допрашивать Светозара. Если хочешь – присоединяйся.

– Буду через пятнадцать минут. По пути загляну в магазинчик возле дома. Подозреваемый купил воду. Наверняка его там знают, смогут сказать, был ли он возбужден или расстроен.

– Непохоже, – отозвался Негослав. – Судя по записям с камер, покинул часть с невозмутимым выражением лица. Подходи, жду.

Дарек повернулся к эксперту:

– Что можешь сказать? Навскидку?

– Отпечатки пальцев Вишневецкого, – невозмутимо ответил тот. – На всех поверхностях. Очень характерный шрам на указательном пальце правой руки. Ни одного отпечатка, соответствующего дактилоскопической карте курсанта Яблоновского, которая хранилась в архивах Академии ВДВ. Заключение будет готово завтра.